Капиталисты поневоле

На протяжении всей первой половины XVII в. корона пыталась упорядочить раздачу милостей и использовать свою щедрость для создания партий сторонников монархии в провинциях, независимых от вооруженных магнатов. Начиная с 1634 г. корона назначала постоянных интендантов в каждую провинцию для сбора доходов и раздачи милостей. Интенданты концентрировали свои усилия на том, чтобы обойти казначеев, чьей задачей был сбор тальи. Казначеи входили в союзы с провинциальными магнатами и позже спонсировали фракции Лиги или гугенотов, которые доминировали в той или иной провинции. Интенданты следовали ранней королевской стратегии по продаже должностей, назначая elus (выборными) сборщиками налогов тех дворян и городских финансистов, которые находились на самой периферии провинциальных и городских фракций[145].

Elus организовывали бригады по оценке и сбору десятины в каждом избирательном округе — подразделении провинций из числа pays d’election. Elus наживались на том, что собирали налоговые штрафы или действовали как налоговые откупщики, заранее выплачивая короне часть налога в обмен на право собирать десятину или другие налоги в рамках своей области. Интенданты использовали прибыльность статуса elu или возможность присоединиться к откупу налога для формирования сети своих сторонников.

Интендантам хуже удавалось манипулировать и раскалывать более сплоченных дворян в pays d’etat. Штаты и парламенты в этих провинциях часто отказывались регистрировать контракты, которые интенданты заключали с откупщиками. Сопротивление штатов усложняло откупщикам сбор налогов в этих областях. В результате те, кто надеялся стать откупщиком, делали предложения о покупке, стоимость которой часто была меньше ранее заявленной суммы (Buisseret, 1968).

Интенданты больше всего преуспевали в ослаблении власти автономных городов. Провинциальные штаты и парламенты ничего не могли сделать с притязаниями муниципальных правительств на власть в округе своих городов, тогда как интенданты пытались ограничить финансовую автономию муниципалитетов, выуживая городской капитал для нужд королевской казны. Интенданты использовали угрозу подчинить города провинциальному управлению, чтобы силой выманить у них большие займы (Bordes, i960; Parker, 1983).

Королевские доходы повысились после учреждения провинциальных интендантов. Прямые налоги, особенно талья, taillon (тальон), продовольственное снабжение армии, и etape, возросли с 36 миллионов ливров в 1635 г. до 72,6 миллиона в 1643 г., а недоимки уменьшились (Parker, 1983, с.6). Большая часть налоговых сборов, однако, использовалась внутри провинций интендантами для платы elus и поддержания верности аристократов, судей и других бывших союзников магнатов.

Королевские интенданты должны были постоянно подкупать собственных назначенцев, потому что коронные чиновники в провинциях в большинстве случаев набирались из рядов аристократии[146]. Немногие французы-неаристократы могли позволить себе купить должность или налоговый откуп, к тому же только когда интендант нанимал существенную часть аристократов на королевскую службу, он мог преодолеть провинциальное сопротивление повышению налогов. Корона была загнана между двумя противоречащими друг другу необходимостями: изыскивать деньги для поддержания королевского двора и заграничных военных походов и создавать помехи объединению оппозиции в провинциях и городах. Достижение первой цели требовало сокращения прибыльности должностей и получения силой согласия провинциальных дворян на создание новых органов по сбору налогов. Вторая цель могла быть достигнута лишь предоставлением должностей и других концессий достаточному числу дворян и чиновников, чтобы уравновесить тех, кого не охватили политические сети интендантов.