Капиталисты поневоле

Ключевые изменения в английском и французском сельском хозяйстве и, как утверждает Голдстоун, источник экономического преимущества Англии над Францией обязаны возникновению новых техник культивации земли, изобретенных после 1650 г. Новые техники хорошо подходили регионам с легкой почвой на севере и западе Англии, но не годились для истощенных земель на юге и западе Франции. В результате пути развития некогда схожих бедных сельских регионов Англии и Франции разошлись после 1650 г.

Новые техники позволили легкопочвенным регионам Англии производить более дешевое зерно, чем во внутренних традиционно-пахотных зонах. Сравнительные преимущества внутренних зон позволили им перейти на пастбищное сельское хозяйство и обеспечить рынок, стимулированный растущим массовым потреблением мяса после 1650 г. (период стабильной демографии и роста доходов по крайней мере в городских зонах). В эту счастливую пору повышения заработков и падения цен на товары широкого потребления мелкие английские фермеры охотно продавали свои земли фермерам, ведущим товарное хозяйство. И напротив, бедные регионы Франции не смогли приспособиться к новым рынкам: никто не хотел покупать эти земли, и крестьяне оставались в деревнях, время от времени устраивая восстания, когда их давили снижением заработков и цен на товары широкого потребления и растущими налогами. Только в северо-восточной Франции землевладельцы выкупали участки бедных фермеров и обогащались благодаря своей сохраняющейся монополии на поставки зерна на рынки Парижа.

Анализ региональных экологий Голдстоуна позволяет ему объяснить перенос крестьянских стратегий с пахотных земель на пастбищные во внутренних тяжелопочвенных землях и с пастбищных на пахотные в легкопочвенных землях Англии, а также показать, почему успешная коммерциализация сконцентрировалась в северо-восточной Франции. Его модель изящна и уделяет агротехнологиям и рыночным стратегиям гораздо больше внимания, нежели объяснения вышеназванных историков, смешивавших демографические и классовые силы в постоянно меняющихся пропорциях в своих диспутах, более теоретических и относящихся к мелким конкретным вопросам. Однако Голдстоун очень избирателен в признании, что же является трансформаций, а что нет, он не способен объяснить, почему джентри и крупные товарные фермеры разбогатели, в то время как многие крестьяне обезземелились и обнищали в XVI и последующих веках, хотя новые агротехнологии повышали продуктивность и крупных, и мелких ферм (Allen, 1992, с.191-231).

Кроме того, Голдстоун игнорирует вопрос, занимающий центральное место в марксистских спорах о демографических циклах: почему крестьяне разорялись на фоне уменьшения населения и снижения роста цен после 1650 г., а не во время гораздо более драматических демографических спадов, последовавших за «черной смертью»? Голдстоун предполагает, что фермеры в экологически благоприятных зонах хотели продавать землю после 1650 г., так как могли получить за нее хорошую цену и войти в число городских торговцев, — выбор, не доступный крестьянам после 1348 г. Однако эти различия между демографическими кризисами в условиях более развитого земельного рынка и увеличившегося городского сектора XVII в. и кризисами XIV в. вызывают другие вопросы: почему, если цены на сельскохозяйственные товары снижались, инвесторы, товарные фермеры и капиталисты по-прежнему покупали землю и платили за огораживание и улучшения? Если аграрный сектор расцвел после 1650 г., почему крестьяне не держались за свою землю, тем более что Голдстоун не утверждает, что новые технологии благоприятствовали экономии за счет увеличения масштабов?

Я буду разбирать эти вопросы в шестой главе, но задам их здесь, чтобы показать, что усилия Голдстоуна изобразить Англию и Францию одинаково застойными — поднимающимися и опускающимися в долговременных демографических пределах — до тех пор, пока их бедные регионы стали развиваться разными путями после 1650 г., не решают проблем демографических историков, обрисованных в предыдущей главе. Региональная экология очень значима: ее обсуждение Голдстоуном и работы многочисленных исследователей «системы полей» и фермерских техник, о которых он в своих трудах не упоминает, должны быть частью любого сравнительного анализа. Однако экология не является ведущей переменной, способной объяснить все значительные темпоральные и географические расхождения. Более важно, что модель Голдстоуна не объясняет критические различия внутри и между экологическими зонами, которые мы рассмотрим в этой главе ниже, или появление капиталистических организаций сельского хозяйства в некоторых частях Англии до 1650 г.

Рациональный феодализм