Капиталисты поневоле

Судьи королевских ассизов сыграли небольшую роль в прямой защите держания копигольда в XV в. (Gray, 1963, с.23-24). Немногие крестьяне имели достаточно средств, чтобы позволить себе процесс перед королевскими судьями, и напротив, церковные суды были более доступны для большинства копигольдеров. Реальный вклад короны в борьбу за права крестьян на землю проявился при вторичной поддержке юрисдикцию церковных курий в спорах между крестьянами и манориальными лордами. Корона имела двойной интерес в поддержании власти духовенства в делах земледержания: во-первых, она взимала церковную десятину в пользу государства, во-вторых, короли рассматривали независимое крестьянство как основной источник налоговых сборов (Scarisbrick, i960, с.41-54; DuBoulay, 1966, с.92-113) и поэтому желали сохранить способность духовенства защищать крестьян в качестве противовеса манориальным лордам.

СТАБИЛЬНОСТЬ МАНОРИАЛЬНЫХ СТРУКТУР В АНГЛИИ И ФРАНЦИИ

Исследование трансформации классовых отношений в аграрном секторе, проведенное в этой главе, позволяет нам сделать некоторые выводы об ограниченности изменений в средневековых Англии и Франции. В обеих странах все перемены в статусе крестьян касались различного вида держаний в манорах. Крестьяне не покидали и не были изгнаны из своих жилищ в манорах. В столетия, последовавшие за чумой, они продолжали выводить (а иногда и менять) свои права и обязанности из своего статуса арендатора в маноре. Практически ни один крестьянин не пролетаризировался ни в Англии, ни во Франции до XVI в. Практически ни один землевладелец в этих странах не преуспел в переводе недомениальной земли своего манора в частную собственность, которой он мог бы управлять, сдавать в аренду или продавать, как ему заблагорассудится. Обсуждение, приведенное выше, показывает, что тенденция была противоположной, и многие землевладельцы стремились перевести домены в крестьянские держания.

Баланс классовых сил не может объяснить ни стабильности манориальных классовых отношений, ни различий в схемах земледержания внутри этой архетипической феодальной организации, зато структура элиты становится ключевой объясняющей переменной. Там, где элиты пребывали в активном или неразрешенном конфликте, крестьяне получали свободу от трудовых повинностей, права на надежное земледержание и стабильную ренту, не взирая на демографические, экономические и экологические условия, там, где элитные конфликты были разрешены, крестьян вынуждали нести новые или усиливали старые трудовые повинности.

Ключевые различия между Англией и Францией заключались в уровне организации элит. Во Франции элиты были организованы, с основным исключением в виде духовенства, на провинциальном уровне. В Англии корона и духовенство решающим образом влияли и на общенациональном уровне на светских землевладельцев. Ни одна национальная элита в эту эпоху, предшествующую абсолютизму, не была способна добиться элитной гегемонии в рамках всей нации. Единственное, что английская корона и духовенство могли сделать со своими общенациональными организациями — предотвратить захват светскими землевладельцами гегемонии в рамках графств. В результате модель многих французских областей, где светские землевладельцы объединялись под руководством одного магната или в рамках коллективной корпорации, не была продублирована в английских графствах.

Две стабильные модели, каждая из которых продержалась два столетия, были созданы в послечумных Англии и Франции. В большинстве французских областей светские элиты сумели ограничить проникновение конкурирующих элит внутрь и использовать свою областную гегемонию для привлечение крестьян к трудовым повинностям. В Англии и Бретани, Комтате-Венэссен, Нормандии, Орлеане, Пикардии, Пуату, Провансе и Гиени конфликт магнатов—между светскими землевладельцами и духовенством во французских областях и между светскими землевладельцами и коалицией духовенства и короны в Англии — освободил крестьян от трудовых повинностей при надежном держании своих земель. В Иль-де-Франсе короли использовали свою власть для предотвращения сложения гегемонии светских землевладельцев и обеспечения свободы крестьянам в качестве противовеса аристократии и альтернативного источника налоговых сборов. В Лангедоке союз магнатов и духовенства проводил ту же стратегию ослабления манориальных сеньоров и усиления крестьянских общин.