Капитан 1 ранга МиклухаМаклай

Из воспоминаний капитана 2 ранга А. Транзе: «Продолжая по возможности идти курсом NO 23°, уклоняясь в сторону от каждого замеченного на горизонте дыма, около часа или двух пополудни увидели на горизонте на носу силуэты примерно двух десятков японских кораблей. Стало ясно, что прорыв невозможен, а бой и гибель неизбежны. Командир повернул от неприятеля, от которого отделились для погони за нами два корабля. Мы стали готовиться к последнему бою: выбросили за борт оставшиеся от отражения ночных минных атак на верхней палубе и на мостике снаряды мелких скорострельных орудий, готовили из бревен плотики, чтобы к ним привязывать раненых, разнесли по кораблю спасательные пояса и иконки; команда и многие офицеры переоделись во все чистое и новое».

Спустился в каюту и Миклуха. Вскоре он снова вышел на мостик.

– Переоделся, даже побрился, теперь и умирать можно! – мрачно пошутил он, беря в руки бинокль.

Эту фразу командира запомнил один из оставшихся в живых офицеров.

Через полчаса вдалеке показался противник. То был отряд старых кораблей во главе с броненосцем «Чин-Ен», который рыскал в надежде добить поврежденные и отставшие русские корабли. Заметив русский броненосец, японцы взяли курс на него. Однако Миклуха, несколько раз поменяв курс и приведя преследователей за корму, скоро оставил их далеко позади.

– Хороша Маша, да не ваша! – смеялись повеселевшие матросы.

И вновь одинокий броненосец шел на Владивосток. Через час с небольшим вдали опять показались японцы. Теперь это был крейсерский отряд адмирала Катаока. Опыт и мастерство командира снова спасли «Ушакова»: умело маневрируя, он и на этот раз уклонился от неприятеля. Опять впереди по курсу было чистое море, но напряжение не спадало.

В шестом часу утра из дымки вынырнул двухтрубный японский крейсер «Читосе». За ним следовал миноносец. Противники быстро сближались. На «Ушакове» пробили артиллерийскую тревогу.

– Если этот наглец посмеет вылезти на дистанцию залпа, мы раскатаем его, как Бог черепаху! – прикинул Миклуха, оценив боевые возможности неприятельского крейсера.

С крыши штурманской рубки, где располагались дальномеры, непрерывно давали дистанцию. Башни главного калибра мягко развернулись в сторону приближающегося неприятеля. Длинные хоботы орудий качнулись и застыли в ожидании команды. Но «Читосе», однако, сразиться с израненным броненосцем не решился. Несколько минут он шел параллельным курсом, а когда «Ушаков» развернулся и пошел на пересечку, «Читосе» резко отвернул и, дав полный ход, скрылся.

– Кишка тонка кулак на кулак! – смеялись теперь уже и офицеры.

– Погодите радоваться! – шикнул на весельчаков проходивший мимо Мусатов. – День еще только начинается!

Около одиннадцати часов утра вдали прогремело несколько выстрелов, но вскоре все стихло.

– Неужели это Небогатое? – гадали на броненосце. – Но ведь бой не мог быть таким скоротечным.

Неужели так легко прорвались?

Старший офицер Мусатов предложил было идти на выстрелы, но Миклуха отказался: что-то подсказало ему – этого делать нельзя.

– Со своим ходом мы за ними все равно не успеем, лишь ускорим собственную гибель. Остаемся на прежнем курсе!

Командир «Ушакова» и его старший офицер никогда не узнают, что их флагман к Владивостоку так и не прорвался. Случилось самое страшное. Застигнутый и окруженный на выходе из Цусимского пролива японским флотом, он сдался неприятелю… Произошло это утром 15 мая, когда «Адмирал Ушаков» еще искал ушедшие вперед небогатовские корабли…