Капитан

Одно только слово слетело со стиснутых губ шевалье; юноша произнес его точно под влиянием внезапного озарения. Слово это, все время вертевшееся в голове у Капестана, вырвалось почти непроизвольно, но он тут же еще крепче сжал руку ошеломленного принца, шепотом напомнил ему о пистолете и повлек вперед. Толпа расступилась, послышались одобрительные крики:

— Проходите, храбрые господа! Да здравствует Конде!

Вдруг в толпе послышался громкий вопль:

— Принц! Да ведь это же принц! Да здравствует Конде!

— В Лувр! — громовым голосом возвестил Капестан.

— В Лувр! В Лувр! — заорали все вокруг. — Да здравствует принц Конде!

Горожане узнали Конде. К нему кинулся один, другой, третий — и вскоре за спиной у Капестана стояла уже целая вооруженная толпа. Шевалье, склонившись к принцу, тихо шепнул:

— Монсеньор, если вам угодно, мы оба можем сложить здесь свои головы. Только помните — вы будете первым… А теперь, если вам дорога жизнь, извольте крикнуть: «Друзья мои, на Лувр!»

— Друзья мои! Друзья мои! — слабо пискнул Конде. — На Лувр!

Но горожане услышали призыв принца. И тут случилась невероятная вещь: Конде, конвоируемый Капестаном, повел за собой огромную толпу!

— Приготовить аркебузы! — прогремел внезапно чей-то голос.

Толпа остановилась и отхлынула от ворот дворца, который уже успел превратиться в ожидающую штурма крепость: подъемный мост опущен, а на подступах к нему — два отряда гвардейцев с аркебузами наизготовку и маршал Орнано, готовый стоять насмерть!

— Да здравствует Конде! — пятясь продолжали кричать горожане.

Но уже в толпе прозвучало слово «измена». Мятежников удивило, что Лувр так хорошо защищен, а Конде явился один — вместо того, чтобы прибыть ко дворцу во главе верного ему отряда гвардейцев.

— Монсеньор, — зашипел Капестан, — крикните этим людям, что вы должны поговорить с королем. Крикните, ради Бога, или вы пропали!

Конде повернулся к толпе. Он был очень бледен. Парижане увидели, как глава мятежа сделал какой-то жест рукой и невнятно пробормотал несколько слов. Затем, ко всеобщему изумлению, принц направился к Орнано! Но вскоре народ догадался, что Конде хочет в последний раз поговорить с королем, и выразил бурное одобрение неистовым воплем: «Да здравствует принц Конде!»

Орнано уже собирался открыть огонь, когда увидел двух приближавшихся дворян, один из которых крепко держал другого за руку.

— Прочь! — приказал маршал. — Эй вы, господа, прочь!

Шевалье сделал три шага вперед и выкрикнул громким голосом:

— Капестан!

— Пароль?! — удивился маршал. — Пропустить!

А в это время тот, кого Капестан ласково называл маленьким королем, пребывал в тревожном ожидании — он стоял, стараясь подавить нервную дрожь, и напряженно прислушивался… Рядом с королем не было никого, кроме лекаря Эроара; чтобы скрыть волнение, Людовик заговорил.

— Где моя мать? — спросил он.

— Ее Величество королева — со своими фрейлинами, — ответил врач. — Не беспокойтесь, сир, ее апартаменты охраняет сотня аркебузиров. Так вот, я говорю, что воскурения никоцианы разгоняют…

— Где Люин? — тоскливым голосом осведомился подросток.

— Без сомнения, в своем дворце, сир, — откликнулся Эроар. — А может, вы предпочитаете кровопускание? Я полагаю…

Эроар уже вынимал ланцет. Не в силах больше сдерживаться, Людовик XIII вскричал:

— Пошли вы к черту со своей никоцианой и со своим кровопусканием!

Лекарь отвесил глубокий поклон, положил ланцет на место и, пятясь, вышел из комнаты.

По Лувру разносились звуки, похожие на вой ветра… наступал вечер. В обширных залах постепенно сгущалась тьма; вдоль лестниц и коридоров в полумраке смутно вырисовывались неподвижные силуэты гвардейцев, опиравшихся на аркебузы.

— Один! — в отчаянии пробормотал король, бросаясь в кресло.

Он сжал голову руками и погрузился в мрачные размышления. Рядом с ним, прислоненная к стулу, поблескивала обнаженная шпага, на столе лежали два пистолета. Маленький король со страхом ждал и думал:

«Быть может, через час все будет кончено. Лувр возьмут штурмом. Меня не пощадят… Разумеется, прежде чем погибнуть, я тоже буду убивать. А потом умру. Умереть в пятнадцать лет! Ах, если бы он был здесь, мой отважный рыцарь! Но его здесь нет. Капестан спас мне жизнь, а я обидел этого доблестного человека. Он больше не вернется. Я один, один, как перст!»

И тут в Лувре поднялся какой-то шум. Крики! Топот! Звон оружия! Король вскочил на ноги, схватил шпагу и шагнул к выходу, напряженный, готовый ко всему. Дверь резко распахнулась — Людовик XIII открыл ее сам!

И тут же потрясенный отступил: перед ним стоял Конде, перепуганный и бледный. А рядом с принцем — шевалье де Капестан! Крепко держа мятежника за руку, юноша обратился к королю со словами:

— Сир, имею честь представить вам господина принца де Конде, который пришел сдаться Вашему Величеству!

За спиной Капестана Людовик увидел анфиладу просторных залов, осветившихся вдруг сотней факелов. По залам, торопясь и задыхаясь, бежали люди, и через минуту по всему дворцу прокатился мощный крик:

— Да здравствует король! Да здравствует король! Да здравствует король!