Капитан Алатристе. Чистая кровь. Испанская ярость. Золото короля

Давненько столько народа
не видел свод каземата:
краса севильского сброда,
отборные всё ребята!

Святых поминая всуе,

идет проститься когорта –
назавтра Нико Гансуе
харчиться в гостях у черта.

Мудра короля забота,

для многих тюрьма – награда,
а если завтра гаррота,
то, стало быть, так и надо!

Идут крестоносцы боен,

пропущены стражей разом
(а каждый стражник подпоен,
а каждый стражник подмазан).

В плащах по самые брови,

с клеймом на душе и шкуре,
хлебнувшие вдосталь крови –
явились, не обманули.

И пир уж горой – гляди ты,

какие цветки-бутоны!
И все как один бандиты,
бахвалы и фанфароны.

Высокого рода парни

(здесь девки не портят вида!),
и шляпы у них шикарней,
чем шляпы грандов Мадрида.

Пышнее мессы не сыщем

Святому Глотку́ и глотке,
и ножик за голенищем
у каждого в той слободке.

На то и собрались вместе,

сойдясь в благородном деле,
чтоб смертнику честь по чести
воздать, и в том преуспели.

Вон там Красавчик, что с девой

схож видом, с мужем – отвагой,
владеет правой и левой,
равно гитарой и шпагой.

А рядом с ним Сарамаго,

знаток ученой латыни,
в руке то перо, то шпага –
он лихо фехтует ими.

Поодаль, слегка на взводе,

прислушиваясь вполуха, –
шельмец Галеон (в народе
такая за ним кликуха).

А за табачным туманом

зверье особой породы –
Кармона с доном Гусманом,
тузы крапленой колоды.

А возле – такие принцы,

друзья ночного улова,
кидалы и проходимцы,
охотники до чужого.

И каждый весьма достоин,

чтоб задал король им перцу.
А вон Алатристе – воин,
любезный нашему сердцу,

явивший столько примеров

и доблести, и сноровки
среди других кавалеров
пеньковой мыльной веревки.

Бальбоа с ним неразлучен,

что носит штаны недаром,
в боях под Бредой приучен
удар отражать ударом.

Всем скопом под сегидилью

с азартом карты метали,
с Гансуа ночь проводили,
остатний век коротали.

Они заслужили, Боже,

чтоб Ты их впредь не обидел,
послав им спутников тоже
в последнюю их обитель.

Песнь вторая