Капитан ближнего плавания

Рум пошевеливает спицы рулевого колеса, бросает беглый взгляд на солнце, уже совсем невысоко стоящее над лесом.

— Николай, выкинь за борт эту…

Полозов жмется. «Выкинь за борт…» Рум говорит несерьезно, а сейчас не время шутить. Надо действовать. А действовать — значит плыть через пенные буруны к середышу. Полозов глядит вдаль и понимает, что это невозможно. Во всяком случае, для него невозможно. Так может ли тогда он, Николай Полозов, заставить Жука спрыгнуть в воду? Какое у него, Полозова, право на это?

И он говорит единственное, что может сказать:

— Поплыву я… — говорит, чувствуя, как колючие мурашки стягивают у него кожу за ушами, а ноги наливаются свинцом.

«Электрон» бьется, борется с засасывающей силой порога. На малость какую-то опять перестань работать винт, и катеру уже не выбраться из беды. Рум поджимает губы. Он видит все, он все понимает. И почему озверело напружинился Жук, словно готовясь немедленно вцепиться ему в горло. И почему беззвучным голосом не умеющий плавать Полозов говорит: «Поплыву я…»

А ждать нечего. Чуда не будет. Солнце совсем близко к закату, и вода прибывает.

— Иди сюда, — зовет он Полозова. — Берись за руль. Молчи. Тебя не спрашивают. Гони катер вниз, заходи снова к середышу, как я объяснял. Мотор зачихает — из положения выпутывайся как хочешь. Сам, один выпутывайся. И вообще он тебе ни в чем не помощник.

Рум торопливо сбрасывает с себя одежду, остается только в трусах. Поеживаясь, на цыпочках, пробегает по палубе мимо Жука и снимает с перил связку спасательных кругов.

— Не задерживайся, гони сразу вниз, — кричит он Полозову. — Ежели промахнусь, протащит мимо середыша — лови под порогом.

Перешагивает через зыбкие перила, не выпуская из рук связку спасательных кругов, и вдруг теряет равновесие, шатается на узеньком обносе. Жук бросается вперед, инстинктивно стремясь удержать падающего в воду человека. Но Рум, тоже инстинктивно, успевает сам ухватиться за перила. И когда Жук наклоняется, сочно плюет ему в лицо.

— Ат тебе! — говорит он со злостью.

Отталкивается и торчком, притиснув руки к бедрам, спрыгивает в Сургут. Из-под ног у него вырывается стайка прозрачных пузырьков.

Двухцветные круги течением уже отнесло далеко. Рум переваливается на бок и начинает вдогонку за ними отмахивать «саженки». Солнечные блики, как золотые рыбки, резвятся возле него.

«Электрон» бежит поперек Сургута к ходовой горловине порога. Василия Рума не видно — его уже затянуло в буруны. Через минуту и «Электрон» тоже зарывается в волны.

Сбоку от себя Полозов слышит тяжелое, прерывистое дыхание Жука, но даже не поворачивает к нему головы, боится, не налететь бы с разгону на камень, — ему кажется, катер никак не хочет подчиняться рулю. Полозов крутит колесо в одну, в другую сторону. Капли горячего пота с висков катятся по щекам. Он чувствует соль на губах. И думает, думает только: «Как же там Васька?»

«Электрону» приходится огибать большую дугу. Путь Рума короче. И к тому времени, когда Полозов выводит свой корабль к назначенному месту, Василий Рум уже стоит на скалистой гряде посреди порога и победно размахивает рукой.

Вода теперь еще свободнее гуляет в расселинах между камней. Волны острые, тонкие взбегают на самую макушку гранитного валуна. Рум копошится над связкой спасательных кругов, прилаживая их веревочными концами под мышки учителю Левидову.

— А? Угодил ведь Васька! Точно попал куда надо. Вот плавает! Вот плавает! А?

Полозов захлебывается в радостном, немного нервическом смехе. Поворачивается к Жуку, ища у него сочувствия.

И Жук сочувствует. Кривится в улыбке, отведенным на четверть большим пальцем показывает! «Во!» Потом подбегает, берет помятый железный рупор и командует Руму сиплым, осекающимся голосом:

— Давай!.. Давай спутайся… Пымаю, — через перила наклоняется к воде, показывая, как он будет это делать: — Пло-ви-и…

Катер безудержно раскачивается на волнах, ложится иногда так сильно набок, что кажется, еще сантиметров пять-шесть — и опрокинется вверх дном. Полозов сознает: не та рука держит рулевое колесо. И ждет со страхом, а что, если и сейчас, как в первый раз, заглохнет здесь мотор? Но мотор стучит размеренно, четко, и винт прилежно гонит от кормы широкую, пузырчатую струю.

Жук все бегает по палубе, суетится, размахивает длинным гладким шестом. Он готовится подать его Руму, когда того с Левидовым поднесет течением к катеру. И Николай Полозов наполняется неосознанной симпатией к Жуку: «Прорвало мужика. Вот ведь как сильно тревожится…»

И как-то сразу стирается в памяти все, что до этого было. Кажется, так и плыл он, Полозов, на катере все время с Жуком, а Василия Рума вместе с Левидовым неведомо какая сила зашвырнула на каменную гряду посредине порога и надо теперь их спасать. Катер подкидывает, как на качелях. Каменный островок с людьми то совершенно исчезает в вихрастых волнах, то открывается весь, будто под крылом самолета. А Рум по-прежнему копошится над Левидовым.