Капитан Быстрова

Наташа подумала о Сазонове, о неминуемой долгой разлуке… Но тут же память воскресила иную картину.

— Это же к востоку от моей деревни! — И опять болью отозвались беспокойство и тоска о родных.

Смирнов заметил это и, чтобы отвлечь Наташу от невеселых мыслей, спросил:

— Хватит дней десять на тренировку?

— Постараюсь, товарищ полковник… Боюсь, как бы на переподготовку не послали…

— От тебя зависит — старайся! Время есть…

Командир поднялся, развернул на столе карту, показал Наташе район будущего расположения дивизии:

— Сюда пойдем. Здешний комфорт придется забыть. Там немцы ни кола ни двора не оставили. В палатках, шалашах да землянках будем жить.

— Разве нам привыкать?!

Прощаясь, Быстрова сказала:

— У меня посылка для вас. Разрешите занести? — Не дожидаясь ответа, вышла из комнаты и сейчас же вернулась с ящиком в руках:

— Пионеры села, где я отдыхала, просили передать. Принесли, когда я уже сидела в машине.

— Пионеры? — удивился Смирнов. — Ты не уходи, вместе посмотрим, что там такое…

Полковник поставил ящик на подоконник, вытащил из кармана перочинный нож, перерезал бечевку, без особого труда снял фанерную крышку и с нескрываемым любопытством заглянул внутрь.

Сверху лежало несколько совершенно свежих лимонов, зелено-желтых, ароматных, и десятка три мандаринов. Разложив их на подоконнике, Смирнов вытащил две пары шерстяных носков, пачку табаку, несколько чурчхел и бутылку коньяку. Бутылку он для чего-то встряхнул и, посмотрев на свет, подмигнул Наташе:

— Придется отметить твой приезд. Я загляну к тебе сегодня вечером со Станицыным и Мегрелишвили. Пустим в расход бутылочку. Согласна?

— Милости прошу!..

Полковник бережно поставил коньяк на окно и начал рассматривать чурчхелы.

— Приятно. Очень приятно… От незнакомых людей — вот что главное.

Наташа достала из ящика пионерский галстук и аккуратно сложенный протокол, свидетельствующий об избрании Смирнова почетным вожатым пионерского отряда села Реви.

— Твоя инициатива? — добродушно улыбнулся он, прочитав бумагу.

— Нет. Честное слово!..

— «Н-нет»! — шутливо передразнил Смирнов. — Откуда же они, позвольте спросить, знают о моем существовании?

— Я рассказала кое-что о вас… О всех нас…

На самом дне ящика лежала фотография. Дети сосредоточенно глядели в объектив фотоаппарата.

— Этот мальчик, — показала Наташа, — мой хозяин Петре, племянник доктора Бокерия.

— Ишь! Скажите, пожалуйста! Целый взвод! — ухмыльнулся Смирнов и посмотрел на оборот фотографии. Здесь была надпись, выведенная аккуратным ученическим почерком:

«Гвардии полковнику Смирнову, у кого такая хорошая летчица — тетя Нато, от пионеров и октябрят села Реви».

— Гм… Здорово! — удивлялся растроганный полковник. — Надо написать им. Ты непременно дай мне адрес.

— Адрес тот же, что был у меня… Лишь прибавьте: «Пионервожатой начальной школы…»

— Сегодня же напишу, — решил Смирнов. Вытащив бумажник, он достал плотный почтовый конверт, в котором хранились фотографии жены и дочери — девочки лет шести. Присоединив к ним фотографию грузинских ребят, Смирнов спрятал бумажник. — Тронули меня огольцы черт-те как! Спасибо и тебе… Сегодня дам приказ о зачислении, а пока иди, отдыхай… Виноват, — заторопился он, — иди готовься к встрече! Бутылку, фрукты и лакомства захвати с собой. Часиков в восемь мы нагрянем к тебе.

— Разрешите пригласить доктора Бокерия?

— Непременно! Кстати, его переводят в медсанбат нашей дивизии. Улетит с нами…

34

На другой день Наташа вылетела на тренировку с капитаном Мегрелишвили.

Когда двухместный Як-7 с синхронным управлением выруливал на старт, у Наташи так сильно билось сердце, словно ей впервые предстояло вести машину.

И вот стрелка высотомера показывала уже три тысячи метров.

— Перехожу на фигуры, — передала она Мегрелишвили.

— Не рано?

— Нет!

— Ну давай… Если что, буду подправлять!..

Выполнив несколько глубоких виражей, Наташа сделала перевороты через крыло в обе стороны и перешла на петли Нестерова, затем последовали восходящие бочки, иммельманы, наконец, она перевела самолет в штопор и, выйдя из него, развернулась на посадку.

«Подправлять» не пришлось.

Отлично посадив машину, Наташа с разрешения Мегрелишвили пересела на одноместный Як-3 и опять поднялась в зону. В течение двух часов она выжгла весь бензин, отрабатывая технику и чистоту выполнения фигур высшего пилотажа.

— Пойдет. Ей как с гуся вода! — заключил Мегрелишвили, наблюдая за полетом Быстровой.

Смирнов разрешил Наташе летать столько, сколько сочтет нужным, и она в течение недели широко использовала данное ей командиром полка право. По два-три раза в день заправляли ее самолет. Она избороздила все небо над городом и окрестностями, выделывая головокружительные фигуры высшего пилотажа.

— В полной летной форме, — доложил Мегрелишвили командиру полка. — Легко вернулась в строй. Очень легко. Сразу видно, крепка характером!..

Прошло два дня. Перед вылетом на новую базу Наташа встала пораньше. Еще до рассвета уложила в маленький чемоданчик все необходимое ей на первые два-три дня, а остальные вещи запрятала в большой дорожный чемодан и вещевой мешок.