Капитан «Единорога»

На голограмме было видно, как плазменная пушка, установленная на крыше «Единорога», внезапно ожила и, повернувшись в сторону «Стремительного», выплюнула ослепительно-белый сгусток энергии в поравнявшийся с ней корабль. Вначале я подумал, что от выстрела эффекта не больше, чем от выстрелов лазерников. Но почти сразу стало видно, что «Стремительный», все еще пытающийся отдалиться от «Единорога», снова поменял траекторию движения, а затем его словно разорвало изнутри, и во все стороны, набирая скорость, полетели обломки.

– Готов! – азартно закричала Хейли.

Но я радоваться не спешил. Оставался еще второй корабль, который почему-то не спешил подходить на расстояние выстрела. И я до рези в глазах вглядывался в его изображение, пытаясь эту загадку решить.

Все прояснилось, когда от него в нашу сторону отделились две маленькие точки и очень быстро понеслись вперед. Одновременно с этим подал голос псевдоискин.

– По нам выпустили торпеды, капитан, – сообщил он.

– Щиты на корму! – приказал я ему. И после короткого «выполнено», спросил: – Их можно сбить?

– Возможно, но только одну, – был ответ.

– Выполняй. И передай по корабельной связи, чтобы все пристегнулись или за что-нибудь ухватились.

– Внимание! По нам будет нанесен торпедный удар! – прогремел по кораблю голос Буцефала. – Всем немедленно пристегнуться!

После этого в пультовой наступила абсолютная тишина. Мы все смотрели на то, как к нам приближаются торпеды, с каждым мгновением ускоряясь все больше и больше. Я даже дышать, по-моему, перестал.

– Капитан, готов сбить торпеду, – доложил Буц.

– Сбивай, – выкрикнул я, ругая его про себя все ми известными матюгами. Я был уверен, что псевдо искин собьет торпеду сам, без команды.

Пушка на «Единороге» снова пришла в движение и плюнула плазмой, сжигая одну из торпед. И, почти одновременно с этим вторая достигла цели.

Корабль тряхнуло так, что я вылетел из кресла и приложился грудью о приборную панель. Идиот! Всем пристегнуться приказал, а сам забыл!

После удара я подумал, что ослеп. Но нет, оказывается, это вырубилось освещение. Впрочем, ненадолго. Буквально на несколько секунд, которых мне как раз хватило, чтобы с трудом подняться с пола. Повернув голову в сторону голограммы, я ее не увидел. Похоже, что слетела после перепада с электроэнергией. Тогда перевел взгляд на обзорные экраны и застыл. На них была серая муть. А сразу после этого ожил Буцефал.

– Мы нырнули в подпространство, капитан, – сообщил он.

– Мы это сделали, – прошептал я и, улыбнувшись, посмотрел на Хейли. Вид у нее был офигевшеиспуганный. В отличие от меня, она была пристегнута и не летала по пультовой. Только вот почему-то радости на ее лице не было абсолютно.

– Хейли, – окликнул я ее. – Что-то случилось?

– Случилось? – она перевела на меня полубезумный взгляд, а потом истерично хохотнула. – Да нет, капитан. Что могло случиться? Подумаешь, уничтожили перехватчик САП! Мы теперь всего лишь вне закона!

Глава 22

Очередное собрание. Только на этот раз в кают-компании стояла мертвая, давящая на психику, тишина. А на лицах людей отсутствовало прежнее беззаботно-расслабленное выражение. Сейчас на них была лишь бесконечная усталость и какая-то обреченность, что ли. Хорошо еще, что это собрание мы проводим только спустя восемь часов после нырка. Да и усталость эта к месту, отвлекает от мрачных мыслей.

Все эти восемь часов мы занимались устранением повреждений корабля после попадания торпеды. Тушили несколько начавшихся небольших пожаров, ремонтировали проводку. Укрепляли перегородки, граничащие с трюмом. В сам трюм никто лезть даже не пытался. Основной удар пришелся как раз по нему, проплавив обшивку. В результате – разгерметизация. Слава богу, что только в трюме. Правда, кошки погибли. Часть клеток, которые были закреплены хуже, выдуло в открытый космос. Остальные остались на месте, с распухшими кошачьими трупиками внутри.

Кошек мне было очень жалко. И не из-за того, что потеряли деньги. Я все равно теперь понятия не имел, где мы могли бы их продать. Жалко именно по-человечески, потому что я всю свою сознательную жизнь любил этих своевольных пушистых созданий.

Радовало то, что хотя бы додумался приказать переселенкам покинуть трюм, а иначе к кошачьим тушкам добавились бы еще и человеческие трупы. Правда, мелькнула разок подлая мыслишка, что со смертью переселенок было бы одной проблемой меньше. Но я ее сразу прогнал, обругав себя последними словами. К счастью, понимал, что мысль эта, скорее всего, закралась ко мне от усталости и из-за стресса. А стресс был еще тот. Где-то минут через десять после окончания боя меня начало трясти так, что пришлось бежать к доку и просить инъекцию успокоительного. Да заодно попросил его сделать такой же укол Хейли и осмотреть остальных членов экипажа. Мало ли. Только нервных срывов на «Единороге» и не хватало.