Капитан её сердца

— Зачем вам с Деннисом разговаривать обо мне? — от души удивилась Tea. — У вас других тем хватает. Куда интереснее меня.

Последнюю фразу она тоже сказала с неподдельной искренностью, а вот Дин уже отнюдь не был в ней уверен. Кажется, интереснее амебы Мелоун у него еще не было знакомых.

— Может, еще про путешествия свои расскажешь? — неловко предложил он, стараясь загладить предыдущую бестактность. Хохмить над товарищем по несчастью было бы последним делом: хоть чему-то скаутские клятвы его научили. А близость Мелоун — такая, что Дин чувствовал тепло ее щеки своей — неожиданно смущала. И требовала разрядки. — А то топать мы с тобой, судя по всему, долго будем. Надо как-то скрасить дорогу.

Tea озадаченно посмотрела на него и улыбнулась.

— Я хочу верить, что тебе действительно это будет интересно, — заметила она. — Иначе к больной ноге у тебя добавится больная голова. А назад ты не сдашь, будешь добивать до последнего.

Дин мысленно отметил ее осведомленность, однако покуда оставил этот факт без расследования. Успеет еще поцапаться с Мелоун. Ему это удавалось как-то совсем уж просто.

— У тебя здорово получается рассказывать, — заверил он ее. — Увлекает. Уверен, ребятня будет слушать тебя раскрыв рты.

— Спасибо, — улыбнулась Tea. — Мне приятно, что ты не посмеялся над моим выбором.

— Воспитатель — отличная профессия, — без всякой иронии одобрил Дин. — Ты же не страусиной няней собираешься стать.

Tea хихикнула.

— А есть и такая? — поразилась она.

— А ты не знаешь? — усмехнулся Дин. — В Южной Африке за это неплохие деньги платят. А еще великая путешественница.

— Я не была в Африке, — напомнила Tea, однако следом снова улыбнулась. — Зато я была на острове Магдалены. Там обитает сто тысяч пингвинов, и за ними можно беспрепятственно наблюдать.

— Нянька для пингвинов? — подколол ее Дин, не веря собственной приязни к вечной амебе.

Но от ее нового смеха вдруг стало тепло, и даже мысли о разрушенном будущем как будто отступили на задний план. Невиданное дело!

— Воспитательница, — поправила Tea без всякой обиды, а потом посмотрела на него с шутливым вызовом. Дин принял подачу и ухмыльнулся. Tea покачала головой и, чуть порозовев, спрятала глаза. — Но пингвины — это еще на самое потрясающее. Куда удивительнее…

Она снова говорила: красочно описывала, восторженно делилась впечатлениями, увлекая за собой и Дина и делая их трудную дорогу почти что приятной. Дин не заметил, когда впереди забрезжил солнечный свет, и обратил внимание на выход из пещеры, когда тот был всего в сотне шагов от них. И то потому, что Tea, прервавшись на полуслове, вдруг сдавленно охнула и замерла, словно превратилась в камень.

Прямо посередине оставшегося пути коридор пересекала широкая расщелина, раскраивая трещинами стены и делая дальнейший путь совершенно невозможным.

Глава 9

Tea ошарашенно смотрела на провал, не понимая, как могла не заметить его в прошлый раз. Ярдов пять в ширину, он так и зиял своей черной пастью, готовый проглотить любого, кто рискнет бросить ему вызов. Но Tea и Дином к ним не относились. Такое расстояние не преодолеть даже здоровому человеку, что уж говорить о травмированном? А они… уже и рюкзак изрезали… и компот допили… и Дин шагал из последних сил, рассчитывая лишь на скорое освобождение. Сможет ли он добраться до другого выхода? Сможет ли Tea его найти? И… есть ли он вообще?..

Слезы — крупные, горькие, стыдные — потекли по щекам сами, и Tea зажмурилась, не желая смотреть на крушение всех своих надежд и слышать насмешливые или вовсе безнадежные слова.

— Эй! — рука, лежащая на плече, вдруг ободряюще сжала его, и голос Дина раздался очень близко — так, что обдал теплым воздухом ухо и стер все горести. — Рано убиваться. Пойдем поближе, посмотрим, что там за штука. Может, все и не так страшно, как кажется издали.

Tea кивнула, а потом на мгновение ткнулась лбом в его плечо.

— Не знаю, куда я смотрела, — виновато всхлипнула она. — Так обрадовалась, что совсем голову потеряла.

Дин хмыкнул.

— Знакомо, — сообщил он. — Я бы в здравом уме тоже с этой гробины не навернулся. Так что один-один, Мелоун: можешь так в своем дневнике и записать.

— В каком дневнике? — не поняла она, так и не вынырнув из окутавшего душу тепла.

— В девичьем, — без тени смущения отозвался Дин. — Все хорошие девочки ведут дневники, в которых записывают свои секреты. Есть у тебя такой? Тогда нынче в нем должно появиться мое имя.

Tea спрятала улыбку, подумав, что, будь у нее дневник, именем Дина Уоллеса пестрела бы каждая его страница. Но она почему-то считала это дело глупостью и переводом времени. Может и зря? Иначе как лет через десять она поверит, что в ее жизни однажды действительно был Дин, и что они провели вместе целые сутки, и спали обнявшись, и Дин слушал ее истории, и даже одобрил выбор профессии, и посочувствовал ее одиночеству, и…

Целовал, да так, что у Tea ноги подгибались, а душа танцевала, будто балерина на облаках, поднимаясь все выше и выше, туда, куда вход ей был запрещен, а она нарушила все запреты и узнала, что такое настоящее вдохновение…