Капитан её сердца

Как поступают с не удержавшимися на вершине лидерами, Дин знал слишком хорошо: Дензелу, бывшему до Дина капитаном школьной баскетбольной команды и проигравшему это место в честном бою еще в девятом классе, пришлось даже перевестись в другую школу из-за постоянных издевок и унижений бывших одноклассников. Дин, к своему удовлетворению, в этой травле не участвовал: не пристало победителю лить воду на утонувших, — но и не останавливал ее, не видя в том ничего зазорного. А сейчас сам должен был оказаться на месте Дензела. И откровенно не был уверен, хватит ли ему твердости пройти это испытание с честью.

Поначалу он еще надеялся, что обойдется. Что ребята из команды не приходят его навестить только потому, что в больнице такие вещи не особо приветствуются. И даже когда тренер подписал ему приговор, был уверен, что парни его не бросят. Он же сам строил эту команду. Отбирал самых лучших, выбивал для них у учителей поблажки, вступался за них перед тренерами и даже перед мистером Филипсом, который, кажется, весьма оперативно переманил Диновых парней на свою сторону. Ден, конечно, темнил, но до Дина все равно донеслись слухи о конкурсе на место капитана баскетбольной команды. И все стало на свои места.

Это было не первое предательство в жизни Дина, и он вроде бы должен был знать, как собирать себя после подобных подарков. Да вот беда: никакой опыт не помогал избавиться от разочарования и не гасил абсолютно бесполезное желание мстить. Ответить ударом на удар. Показать, что его не сломить, и убедить в том же самом себя.

Вот только под раздачу в первую очередь попадали не те, кто действительно этого заслуживал, а те, кто оказался свидетелем его растерянности и слабости. Семь лет назад — Мелоун. Нынче к ней присоединился еще и Деннис, и вот от этого Дину было особенно тошно.

Уж кто-кто, а Ден меньше всех виноват в его проблемах. Он понятия не имел ни о его отношениях с родителями, ни о его болезненной одержимости колледжем и доказательством собственной состоятельности, ни о его травле Мелоун и произошедшем между ними в пещере, а если бы и узнал, не отвернулся бы, в этом Дин был уверен. И какого дьявола он набросился на лучшего друга, когда тот заикнулся об интервью? Ну да, не самая блестящая, конечно, Денова идея, но у Дина будто крышу из-за нее сорвало. Вдруг показалось, что и Ден перекинулся на сторону тех, кто поставил на нем крест, и эта бредовая мысль стала последней каплей в море предыдущих неприятностей.

Спустя всего пару суток Дин тщетно пытался понять, как подобное вообще могло прийти ему в голову, и понадобилось для таких перемен всего лишь услышать слова: «Операция прошла успешно, скоро встанешь на ноги». Тогда-то и навалилось осознание, перекрывшее первую радость и ликование. Вокруг Дина оказалось очень много хороших людей, которых ему не хватило благородства вовремя оценить. Так доктор Дейс оплатил и операцию, и стоимость искусственной связки. Мистер Мартин провел ювелирную операцию, несмотря на то, как по-свински Дин отнесся к нему и его сыну. Миссис Роббинс договорилась, что Дину будет позволено написать пропущенный ноябрьский SAT после выхода из больницы. Эти новости свалились на Дина как снег на голову, ошарашив и заставив вынырнуть из былых ощущений неопределенности, безнадежности и никому не нужности. Он и подумать не мог, что на фоне предательства близких людей чужим людям вдруг окажется до него дело. Словно пелена с глаз спала, открыв цветной и в целом вполне доброжелательный к нему мир… и придавив пониманием, что единственной его проблемой является он сам, застрявший в детских комплексах и не умеющий держать удар.

Так гордился, что смог вырваться из ранга неудачников, сумев создать нового Дина, на которого равнялись, которым восхищались и которому завидовали. Да только у этого золотого идола оказались глиняные ступни. И первый же щелчок по ним заставил этого идола пасть ниц, загремев и золотой головой, и серебряным торсом, и железными ногами. Дин не умел не греметь. И никак не понимал, почему ему это всегда сходило с рук.

Ден пришел на следующий же день после операции, не позволив товарищу закопаться в самоедстве из-за своего скотского поведения. Интеллигентно послал начавшего немедленно каяться в собственном помешательстве Дина и достал приставку — ту самую, что однажды уже спасла их дружбу после неосторожной Диновой увлеченности Мелиссой Левис. Нынче она тоже не подвела — или, быть может, не подвел Деннис, которому не было дела до Диновых регалий и его же промашек, зато было дело до самого Дина, а потому следующая восстанавливающая неделя в больнице показалась и в половину не такой же длинной, как первая, позволив Дину выбраться из той ямы, в которою он столь старательно себя загонял. На кой, спрашивается, черт он так бесновался? Как будто бешенство от прожорливого бурундука подхватил, как и пророчила Мелоун…