Капитан Магу. Палканский дебют

– Возьми повозку, сложи в нее все тряпье, какое найдешь, дерево, полей все лампадным маслом или керосином и тащи все сюда!

Ражин унтер опытный, старой закваски, вопросов, где ему искать повозку и масло, задавать не стал. «Слушаюсь, господин капитан!», поворот «кругом» и бегом поставленную ротным командиром задачу выполнять.

Потери, как и ожидалось, оказались невелики. Рота потеряла двух рядовых убитыми, двух ранеными, еще один рядовой и ефрейтор получили легкие ранения, но изъявили желание остаться в строю.

Время шло, со стороны противника наблюдалось тревожное шевеление, там явно к чему-то готовились. Время от времени полковая батарея посылала в темноту чугунную гранату, но результативность этой стрельбы оставалась неизвестной. Наконец, вернулся Ражин со своими солдатами. Алекс предполагал, что они пригонят артельную телегу, а пригнали обозный фургон, воняющий чем-то мерзким. Капитан повел носом.

– Деготь?

– И деготь тоже, господин капитан, смешали все, что может гореть.

Осталось решить две небольшие проблемы – откатить груженый фургон шагов на триста от окопа и решить, кто останется, чтобы поджечь его при приближении противника.

– Я останусь, – неожиданно заявил Горанович.

– Нет, в роте две с лишним сотни штыков, а проводник только один.

– Я останусь.

Похоже, настаивать было бессмысленно, приказывать бесполезно – для себя себриец уже все решил.

– Черт с тобой, оставайся. Поехали, навались!

Влекомый двумя десятками солдатских сил, фургон покатился в выбранном направлении. Хоть он и не скрипел, но шума создавал изрядно. Османийцы забеспокоились, хоть и не обнаружили еще ничего конкретного. На всякий случай несколько раз пальнули. Не прицельно, но одна из пуль с неприятным треском прошла через тент фургона.

– Все, хватит.

Солдаты с видимым облегчением остановились. Ражин протянул Горановичу тлеющий фитиль.

– Вот, держи. Когда поджигать, сам решишь. Уходи правее, там позиции нашей роты, солдат я предупрежу, чтобы не подстрелили.

Себриец кивнул и принялся что-то прилаживать в фургоне, чтобы тот загорелся быстрее.

– Уходим!

Солдаты один за другим исчезали в темноте. Капитан Магу чуть задержался, хотел что-то сказать, да не нашел слов. Молча махнул рукой и устремился вслед остальным.

Еще около часа обстановка оставалась неизменной, затем шум со стороны османийцев начал усиливаться, скопившаяся перед Лочевом людская масса пришла в движение.

– К бою!

Солдаты выстраивались в плутонги, заряжали винтовки. Обычно первый натиск османийцев самый сильный. Если его отбить, то второй уже не так страшен. В данном случае все было не так, неизвестно, что может сотворить такое множество попавших в смертельную ловушку и отчаявшихся людей. А темнота продолжала оставаться непроглядной, выставленный вперед фургон не спешил загораться.

– Огонь!

Солдаты чуть промедлили с исполнением команды. Пламя вспыхнуло неожиданно, и для наступавших, и для оборонявшихся. Пламя взвилось вверх едва ли не на десяток саженей, выхватив из темноты приближающуюся толпу, злобно поблескивающую штыками.

Грохнул первый ружейный залп, второй, ударила артиллерия, солидно рявкнули трофейные гаубицы. А они все шли и шли. На ходу стреляли в ответ, кричали и падали, падали, падали. Идущие позади наступали на тех, кто только что шел впереди, а потом и на них наступали шедшие еще дальше. Задние становились первыми, а став первыми – умирали, но неуклонно приближались к своей цели. И оставалось им пройти всего два десятка шагов, когда они дрогнули. Дрогнули и остановились.

– Вперед! В атаку!

Повинуясь ротному свистку, две сотни солдат пятой роты перевалили через бруствер и ударили в штыки по врагу, численно превосходящему их в десятки раз. И враг побежал! Словно круги по воде, по огромной толпе разошлись волны паники. Теперь каждый был сам за себя. Бросая оружие и затаптывая лежащих, толпа бежала в обратном направлении, бесполезно отдавая расстояние только что стоившее ей большой крови.

Видя успех контратаки, полковник Чанаев приказал перейти в наступление всему полку. Сопротивление было эпизодическим, то тут, то там вспыхивали короткие, но отчаянные перестрелки, хотя всем уже было ясно, кто вышел победителем в этом бою.

Утро выдалось хмурым. Пространство перед укреплениями Лочева было буквально устлано трупами. Впрочем, и живые там попадались. Под ногами валялись тысячи винтовок, штыков, подсумки, сабли, огромное количество военного имущества и гражданского барахла. На дороге осталось стоять больше сотни фургонов, телег, повозок. Одних только лошадей наловили почти полтысячи.