Капитан "Ориона"

«Ага, я его нашёл на камере. Действительно необычный, а сейчас как раз демонстрирует очень необычную любовь своему парню. Тоже ничего такой, хочешь, покажу?»

«Тфу на тебя, извращенец! Перестань подглядывать за людьми.»

«Я сегодня такое подглядел! Но если ты такая щепетильная, тебе рассказывать не буду.»

«Гад, говори давай!»

«Ну ладно… в общем, ты была права — Верховный шпилит императрицу. И не просто так, у них вроде даже глубокая взаимная любовь, а потом они обсуждали в постели государственные дела, он отчитывался ей о работах в сфере перевооружения, кое-каких реформах в армии, она ему рассказывала что-то по социальной сфере молодых планет… знаешь, прямо идиллия.»

«Короче, про «Орион» они ничего не знают.»

«Подожди, я сейчас расскажу. Короче, обсудили они всё, он ей пожелал спокойной ночи и ушёл в кабинет. А в кабинете стал смотреть дела из того, что они обсуждали… и делать всё почти так, как они договорились.»

«Почти?»

«Почти. Он собрал небольшую флотилию переоборудованных по новейшим технологиям кораблей и отправил… угадай, куда?»

«В Союзный-7.»

«Умничка! Я уже отписался Джейсону, но он же ничего не сможет им сделать, он ни летать, ни стрелять не умеет. Корабли будут там через неделю, официальное задание у них — патрулирование, но я думаю, что они полетят расстреливать станцию и спутники Юты, которые мы не расстреляли.»

«Я тоже так думаю. Джейсон уже ответил?»

«Ещё нет.»

«Надо дождаться, что он посоветует.»

«Некогда ждать. Если приказ отменить нападение отправить дипломатическим челноком прямо сейчас, то он догонит флотилию почти у Юты, а если завтра — то он просто не успеет Надо решаться, Ди. Что будем делать?»

Она отложила забытую книжку, уставилась в окно. Сердце медленно набирало обороты, всё ускоряясь, его глухие удары отдавались болью в голове.

«А что мы можем?»

«У нас есть компромат. Можем угрожать, пугать, шантажировать.»

«Слабо. Это Верховный, Орион, я кое-что читала о нём. И уверена, у него есть в запасе десяток планов «Б», «В» и так далее. Нам нужно что-то посерьёзнее, такое, с чем нереально спорить… Знаешь, вызывай сюда Джейсона. Как только он подойдёт в зону Сети, перехватывай управление и сажай его прямо на военный космопорт.»

«Ты что, он проломит покрытие! Он вообще не предназначен для посадки на планеты.»

«А зависнуть над городом он может?»

«Может, конечно… только всё живое в радиусе сотни километров перепугает.»

«Именно этого я от него и хочу. Команде прикажи разойтись по каютам и заблокируй всех, как при карантине, вдруг там начнутся беспорядки. Разберёмся — тогда выпустим.»

«А мы?»

«Когда корабль можно будет увидеть с Земли?»

«Через пять часов, я ему мини-прыжок посчитал. Энергии, конечно, сожрёт море, зато будет здесь быстро и внезапно.»

«Отлично. Ты говорил про тайные ходы, ты можешь с их помощью пробраться во дворец?»

«Да.»

«Как скоро?»

«Минут за сорок-пятьдесят.»

«Тогда надевай адмиральскую форму, бери свой чемодан и дуй сюда через… когда будет корабль?»

«В три часа ночи где-то.»

«Значит в два тридцать будь здесь. Где есть эти тайные ходы, куда мне подойти, чтобы встретиться?»

«Ближайший к тебе в оранжерее на первом этаже. Я скину тебе карту.»

«И захвати мою спасательскую форму.»

«Хорошо. Будь постоянно на связи. Можешь приклеить мою липучку без провода, я отключаю камеру в твоей комнате.»

«Так и сделаю. До встречи.»

Часть 4.17, Диана. 23 июля 5398 года

Ровно в два тридцать она переминалась с ноги на ногу во влажной духоте оранжереи, с бешеной скоростью прокручивая в голове сотни вариантов будущего разговора с Верховным. Она видела его по комму, пару раз встречала во дворце, он всё время был сосредоточен и занят, вечно хмурый серый кардинал… Она представила, как этот человек решительно пишет приказ атаковать Торговый Союз, суёт императрице на подпись и огромная флотилия несётся сквозь пространство- время… разрушать.

При слове «война» где-то глубоко внутри радостно пели трубы, война — значит подвиги и слава, возможность показать себя, быстро продвинуться по службе, заслужить награды и почести, покрыть себя неувядающей славой! И тут же вспоминались глаза родителей и их сослуживцев, тех, кто прошёл войну, настоящую, полную боли и смерти. Вспоминались фотоальбомы, на страницах которых сначала шумная компания друзей прощается с родными в космопорте, потом весело пьёт в чьей-то каюте, потом с хмурыми лицами позирует у сбитого катера чужих и здесь их на одного меньше… Потом было фото, значение которого она поняла лишь недавно, на котором её отец с друзьями ошалело хлещет водку, всё время тыча в камеру свежей татуировкой «три-четыре-шесть». На тех фото, где они летели обратно домой, оставшиеся трое из восьми друзей были угрюмые и постаревшие, с пустыми глазами, в которых до сих пор отражался ад, через который они прошли.