Капитан Пересмешника (СИ)

Через пятнадцать лучей мы все покинули каюту, Калеб увел шатающегося Гидеона в трюм, а я остался на палубе — как только на небе взойдет луна, наступит моя очередь стоять за штурвалом. Вот еще одна странность. Что сегодня произошло во время моего "знакомства" с кораблем? Судя по лицу Калисто, такое прежде случалось нечасто, если вообще случалось.

— Я смотрю, ты не слишком торопишься, — встал рядом лис, опираясь спиной о борт.

— Если у тебя есть план, то я готов его выслушать. Если нет, проваливай, — отбил я, не отрывая взгляда от воды.

— Есть. Надо взять девчонку под контроль, связать ее контрактом и заставить прыгать под нашу дудку.

— Не получится, — хмыкнул я и коротко пересказал все, что удалось вытащить из Сайруса.

— Должен быть способ, просто обязан. Она же не неприкосновенна, дери ее северные ветра! Надо что-то, что подавит ее волю, но при этом позволит сохранить разум. Что-то…, как любовный приворот или наговор, — следующий вдох застрял в горле. Идея сама по себе была хороша, вот только отчего-то вызывала острое желание схватить Мэта за горло и долго с упоением душить.

— Не думаю, что сработает, — отрицательно покачал я головой, в который раз за этот день, успокаивая злость и волка.

— А я вот считаю наоборот, — сильнее сощурился лис. Проблема заключалась в том, что мальчишка был прав, сработало бы. Но опаивать Калисто я не собирался.

— Я сказал нет.

— Волк, объясни-ка мне, что происходит.

— Я еще не уверен, — отрицательно покачал я головой. Парень зло сплюнул в воду.

— Ты не пробовал еще раз отправить вестника отцу?

— Пока нет. Сегодня или завтра.

— Судя по разговорам, через несколько дней мы должны сделать остановку на Эмросе.

— Посмотрим, — кивнул я. Эмрос? Что ж, как вариант вполне.

Мы еще какое-то время простояли в тишине, а потом Мэта позвал кто-то из матросов, и мальчишка, бросив на меня настороженный взгляд, ушел.

Через пол оборота я встал за штурвал.

Аккуратно дотронулся до светлого дерева, обхватил ручки, пальцы тут же укутало каким-то странным плетением. Оно чем-то напоминало тьму Кристофа — такое же живое, так же будто меняется с каждым вдохом. Оно было неощутимо и невесомо. Но отчего-то я каждый раз четко понимал, в какой момент надо повернуть колесо и насколько сильно. Интересные ощущения.

На палубе сновали матросы, завершая приготовления к ночи: подтягивали канаты, подпитывали защитные узоры, укрепляли мачты и проверяли паруса. Пираты каждый вечер выполняли эти нехитрые манипуляции, почти монотонные, всегда в одно и то же время, без лишних приказов и напоминаний. Они работали слажено, как единый организм, шутливо переругиваясь и подкалывая друг друга, очень редко упоминая в своих разговорах Шагар. И это было странно. О конечной цели путешествия знал каждый, но как только речь заходила об острове, они становились замкнутыми и настороженными, напряженными и очень серьезными. Мужчины, все как один, нарочно избегали этой темы, и я бы подумал, что они не хотят туда плыть, если бы не видел затаенное нетерпение в глазах каждого.

Через пол оборота Мэт зазвонил в колокол, и верхняя палуба полностью опустела — отбой. Вот тоже странность, никогда бы не подумал, что на пиратском корабле так строго с дисциплиной и расписанием. Но никто не жаловался, не выказывал недовольство, не нарушал распорядок. Сколько же пришлось выдержать Калисто прежде чем добиться такого подчинения?

Калисто, Дочь Вольных и мое наваждение.

Сегодняшнее происшествие заставило серьезно задуматься о происходящем и как ни странно о давно произошедшем. Волк внутри по-прежнему совершенно четко давал понять, что из двух девушек, его пара — Калисто. Что ее и только ее он рассматривает, как свою невесту, реагирует только на ее запах, на ее голос, на ее тело. Я бы мог заткнуть его, подавить, заставить, но то, что случилось сегодня… Это не волк рвался убить василиска, не волк дурел от ее криков, не волк не мог смотреть на ее боль, не волк укрывал ее одеялом, точнее не только волк, это был я. Это были мы. И целовал ее сегодня тоже не только волк, да и что там… Я хотел девчонку, дико, до каменного стояка. И эта потребность защищать и оберегать, наказать тех, кто обидел, причинил боль, она тоже не столько волчья, сколько моя.

Но мать твою, пятнадцать лет назад я точно также реагировал на другую девушку, почти ребенка. И это противоречие убивало и сводило с ума. Мне просто необходимо было разобраться. Мысль о том, что я тогда ошибся, была дикой. Вызывала неприятие и отторжение, меня практически трясло, корежило, но стоило посмотреть правде в глаза — либо это, либо боги издеваются надо мной, столкнув меня с двумя подходящими девушками.

Я слышал о случаях, когда волк теряя свою пару через некоторое время находил другую, но чтобы две сразу… С другой стороны для животного внутри меня пятнадцать лет срок большой. Мы находились слишком далеко, не имея возможности видеть, ощущать запах и присутствие, не имея возможности установить связь. Мог ли волк решить, что его пара погибла?

Я с силой сжал рукояти и громко, с трудом выдохнул.