Капитан Поль

- Я поступил решительно, - ответил Лектур, растянувшись в большом кресле, - тем временем они уже пришли в комнату, предназначенную для гостя. - На вечере у королевы я просто-напросто объявил, что еду жениться.

- Прошу покорно! Да вы поступили геройски, особенно если признались, что едете за женой в такую глушь - нижнюю Бретань.

- Да, я и это сказал.

- И тут, разумеется, сердиться перестали и начали жалеть вас? спросил Эммануил, улыбаясь.

- Вы не можете себе представить, какой эффект это произвело. - Лектур, положив ногу на ногу, покачивал ею. - Наши придворные дамы уверены, что солнце встает в Париже, а ложится в Версале, вся остальная Франция для них Лапландия, Гренландия, Новая Земля. Они воображают, что я привезу из своей поездки к северному полюсу какое-то страшилище с огромными руками и ногами, как у слона. К счастью, они ошибаются, - продолжал он и вопросительно посмотрел на графа. - Вы мне говорили, Эммануил, что ваша сестра...

- Да вы ее скоро увидите!

- Как будет досадно бедняжке мадам Шон... Но, так и быть, придется поневоле утешиться!.. Что такое? - Вопрос он задал потому, что в это время камердинер Эммануила отворил дверь и, стоя на пороге, как благовоспитанный слуга, ждал, когда господин заговорит с ним.

- Что такое? - повторил вопрос Эммануил.

- Графиня приказала спросить, может ли она поговорить с бароном.

- Со мной? - Лектур вскочил со стула. - Очень рад!

- Быть не может! - вскричал Эммануил. - Это вздор! Ты что-нибудь переврал, Целестин!

- Извините, ваше сиятельство, - поклонился слуга, - я доложил точно так, как мне было приказано.

- Быть не может! - сказал Эммануил, встревоженный решительным поступком сестры. - Послушайте, барон, отделайтесь как-нибудь от этой встречи!

- Ну уж нет! Помилуйте, дорогой граф, нынче братья-тираны совсем не в моде. Целестин!.. Кажется, так вы его называли?.. - Эммануил, с досадой кивнул головой. - Целестин, скажи моей прекрасной невесте, что я у ее ног и велел спросить, прикажет ли она мне к ней явиться или ей угодно пожаловать сюда. Постой, вот тебе за труды. - Он протянул слуге кошелек. - Надеюсь, граф, вы позволите мне повидаться с вашей сестрой наедине? Ведь между нами все решено, не так ли?

- Да, но все-таки не совсем прилично!..

- Напротив, напротив! Я очень рад встрече, ведь нельзя же мне жениться заочно, даже не увидев невесты! Успокойтесь, Эммануил! Ступайте, прогуляйтесь по парку, - продолжал он, подталкивая своего приятеля к боковой двери, чтобы тот не встретился с сестрой. - Послушайте, между нами: она что... кривобока?

- Напротив, стройна и хороша, как нимфа!

- Так что же вы упрямитесь!.. Говорю вам, оставьте нас одних!

- Эта глупенькая девушка не имеет никакого понятия о свете, и я, право, боюсь, чтобы она не испортила вам настроения.

- О, если только это, так не беспокойтесь! - ответил барон, отворяя дверь. - Я так люблю брата, что охотно прощу сестре какую-нибудь прихоть... и даже странность; лишь бы только черт не вмешался в это дело... Но теперь он слишком занят в другой части света... Даю вам честное слово, что через три дня мадемуазель Маргарита д'Оре будет баронессой де Лектур, а вы через месяц - командиром полка.

Это обещание немного успокоило Эммануила, и он, больше не сопротивляясь, позволил вытолкать себя за дверь. Лектур быстро подбежал к зеркалу, оглядел себя, и только он успел причесать волосы, как дверь отворилась. Барон обернулся: невеста его, бледная и взволнованная, стояла в дверях.

Хотя Эммануил и успокоил его относительно внешности своей сестры, Лектур все-таки полагал, что скорее всего его будущая жена или нехороша собой, или, по крайней мере, не умеет держаться в обществе. Увидев перед собой нежное, грациозное существо, девушку, в которой самый придирчивый придворный щеголь не нашел бы ни малейшего изъяна, кроме того, что она была немножко бледна, он до крайности удивился. В то время знатные молодые люди женились обыкновенно по расчету, из приличия, и почти равнодушное отношение Лектура к женитьбе было совсем не редкостью. Найти в глуши Бретани такую богатую и такую прекрасную невесту, с которой не стыдясь можно появиться в самых блестящих придворных кругах, - это была величайшая удача, которой Лектур совсем не ожидал. Оценив ее, он подошел к девушке уже не с чувством внутреннего самодовольства придворного, который имеет дело с провинциалкой, а с почтительной вежливостью.

- Извините, мадемуазель д'Оре, - сказал он, - я бы сам должен был просить вас об этой милости - увидеть вас, но при всем моем нетерпении я не осмелился вас беспокоить.

Он подал Маргарите руку, чтобы подвести ее к креслу, но девушка словно не заметила ее.

- Я очень благодарна вам, барон, - сказала она, отступив в сторону, и теперь уверена, что не напрасно полагалась на ваше благородство и вашу деликатность, хотя не имею чести вас знать.

- К чему бы ни привело это доверие, - торжественно произнес барон, оно делает мне величайшую честь, и я постараюсь оправдать его... Но что с вами?