Капитан повесился! Предполагаемый наследник

– Это вы славно придумали, Джеймс. Ну мне пора уже возвращаться в Маллейг, отвезти тело, уведомить инспектора. Другого констебля в округе нет, только в Форт-Уильяме. Если не станете трогать оленя, то для прокурора с инспектором все будет в лучшем виде.

Так и порешили. Через четверть часа большая лодка отошла от берега, рассекая лунные блики. Юстас и Джим Макшейл стояли у воды и смотрели, как она исчезает из виду. Старый охотник покачал головой.

– Всегда говорил капитану быть с оленем поосторожнее, – сказал он. – Жалко, что вы его не выпотрошили. Хорошее мясо пропадает.

На следующий день лодка вернулась около половины второго, на борту находились констебль Лэнг, инспектор в форме и двое джентльменов в штатском. Старший из этих двоих был капитан Бьюкенен, начальник полиции Инвернесса, а сопровождал его худощавый и гладко выбритый местный прокурор.

Мужчины представились, после чего глава полиции и инспектор предоставили право прокурору вести допрос. Он же подошел к заданию со всей ответственностью. Юстасу пришлось заново пересказать всю историю, и он осознал, что именно сейчас его испытание достигает критической фазы. Никто не собирался принимать его утверждения как есть или обходить стороной неуклюжие факты; ускользнуть от вопроса не было никакой возможности. В задачи мистера Хеннэя входило установление причины смерти: он был чрезвычайно вежлив, но не принимал на веру ничего и никого. После жесткого получасового перекрестного допроса Юстас подумал, что пошатнуть рассказанную им историю так и не удалось. Впрочем, его мучили сомнения: прокурор свои мысли и чувства никак не выказал. Закончив с Юстасом, он опросил Бланш, затем Джоан Хоуп-Фординг, после – Хардинга, Дональда и даже помощника охотника, Йена. На все ушло почти два часа. Наконец прокурор объявил, что пришло время осмотреть место происшествия. Все забрались в лодку и вскоре, около половины шестого, присоединились к Макшейлу, который неотступно находился возле мертвого оленя на Бен-Ронне.

Именно там Юстас осознал, с какой скрупулезностью шотландцы ведут расследование. Инспектор Уэйнрайт принес камеру; мертвое животное сфотографировали с нескольких ракурсов. Юстаса попросили стать на место, где он был, когда Дэвид Хендэлл приблизился к оленю; затем показать, в какой позиции находился Дэвид, когда его лягнул олень, после чего Юстаса сфотографировали в этой позиции с точки, где он на тот момент стоял сам. К счастью, до допроса Лэнга он успел все это продумать; если сейчас Юстас совершил ошибку, камера обнаружит, что Дэвид не мог стоять так, как он это описал. Затем Юстас показал, где лежал Дэвид и где он сам стоял на коленях, перевязывая рану. Почву осмотрели, и Юстас поблагодарил судьбу за то, что вовремя стер все следы. Спросили и о том, с какой позиции он стрелял; Макшейл уже нашел это место – в доказательство он показал пустую гильзу и даже точку, в которой оленя поразила пуля – на земле были отметины от неуверенных шагов животного.

Наконец прокурор позволил Макшейлу выпотрошить тушу, в чем охотнику помог констебль Лэнг – в юности он был помощником охотника. Извлекли трахею оленя – и тоже сфотографировали! На этом этапе вмешался капитан Бьюкенен. В отличие от прокурора, он имел опыт охоты на оленя. Юстаса спросили, как двигалось животное после ранения. Мистер Хеннэй скептически воспринял рассказ о том, что олень с раздробленной лопаткой и поврежденным дыхательным горлом был способен оставаться на ногах, не говоря уже о том, чтобы пройти значительную дистанцию, но начальник полиции заверил его, что такая живучесть для оленя не просто возможна – это вполне в порядке вещей. Олень, сказал он, не мог жить слишком долго, однако мог лягнуть врага в качестве самозащиты до своего самого последнего вздоха.

Юстас был чрезвычайно благодарен за эти неожиданные слова поддержки. И радовался тому, что в отношении оленя придерживался правды. Если бы он солгал или начал увиливать, его обман тут же бы раскрыли.

Наконец мистер Хеннэй закончил с допросом, и Макшейл с констеблем, привязав к голове и передним ногам оленя веревки, принялись тащить его вниз по склону. Все остальные двинулись им вслед; у берега Юстас заметил, что они вместе с прокурором немного отстали от группы. Мистер Хеннэй остановился, чтобы зажечь сигарету.

– Мистер Хендэлл, как я понимаю, – заговорил он, старательно утрамбовывая спичку в землю, – в вашей семье в живых осталось не так уж много мужчин старшей ветви?

Сердце Юстаса екнуло.

– Старый лорд Бэрреди жив, – ответил он, – и еще есть Дезмонд Хендэлл – сын капитана. Также сыновья по женской линии.

– Да, конечно, но они наследство не получат… ну или по меньшей мере титул.

Кто подбил его на это? Нет, Бланш не могла. Значит, эта Хоуп-Фординг. Конечно, кто же еще.

– Я не очень хорошо во всем этом разбираюсь, – безразлично сказал Юстас.

– И все-таки, если что-то случится с мистером Дезмондом Хендэллом, честь носить титул лорда Бэрреди выпадет вам.

– Правда? Пару месяцев назад их было пруд пруди. Дикая ситуация, не так ли?