Капитан повесился! Предполагаемый наследник

– Да, именно. Пробыл в театре почти до восьми часов, затем вышел через главный вход и поговорил с сотрудником театра. Вскоре отправился в «Хребет селедки» и, видимо, поужинал, поскольку торчал там до половины десятого. Далее отправился на вокзал и сел в поезд до Хайлема, в котором, насколько я понимаю, ехали и вы, мистер Лотт.

Детектив из Скотленд-Ярда слушал рассказ Даули с видимым неудовольствием.

– Значит, он говорил с сотрудником театра за пять минут до того, как я там появился?! Наверняка втолковывал ему, что надо говорить, если вдруг спросят. Черт бы меня побрал, хитро придумано! А ведь я клюнул на эту наживку! Послушайте, Даули, вы говорите, что примерно в восемь Веннинг вышел из «Пантодрома» и направился в «Хребет селедки». Как же получилось, что мы с ним не встретились? Ведь из ресторана я двинулся прямиком к «Пантодрому». По Чэмпион-стрит, вроде бы так называется эта улица.

Суперинтендант Даули улыбнулся:

– Вы с ним встретились, точнее, прошли по противоположной стороне улицы. Мой человек видел вас, вы шагали, задрав голову вверх, а глаза… Нет, не скажу, что они были закрыты, мистер Лотт, но раскрыты не очень широко. Тогда Коллендер не знал, кто вы такой, но позднее, заметив, как вы включили фонарик и рассматриваете шину автомобиля у вокзала в Хайлеме, вспомнил, что уже видел вас, и догадался.

Детектив из Скотленд-Ярда был удручен сверх всякой меры: нечасто доводилось ему так опозориться перед провинциальной полицией, но суперинтендант Даули был славным малым и не стремился показывать своего превосходства или издеваться над ним. Да и у Лотта не было повода издеваться над суперинтендантом, поскольку, следовало признать, тот показал себя опытным и проницательным сыщиком.

– Придется начать всю работу в Бирмингеме заново, – решил Лотт, – и уж на сей раз постараюсь действовать с широко раскрытыми глазами. Во сколько отходит следующий поезд?

– Собираетесь ехать сегодня? Да, в трудолюбии вам не откажешь. – Даули всегда умел вовремя сказать человеку доброе слово. Он достал из ящика стола расписание поездов. – Так, есть поезд в восемнадцать часов двадцать минут. Прибывает в девятнадцать пятнадцать. Надо бы перекусить перед дорогой. В Бирмингеме вам будет не до того.

– Вы правы. Да, заскочу в маленькое кафе на Хай-стрит и съем яйцо пашот.

Суперинтендант Даули взглянул на часы:

– Сейчас двадцать минут шестого, у вас почти час в запасе. Не желаете заскочить со мной в морг и взглянуть на тело, прежде чем приниматься за яйцо? Гейбл сообщил, что сэр Халберт обнаружил на теле какую-то странную отметину, а родственники спешат похоронить капитана.

Суперинтендант Даули снова переоделся в костюм и сунул трубку в карман.

– Сигареты при вас? – спросил он. – Там всегда почему-то хочется курить.

Дневная жара уже начала спадать, когда Даули и Лотт зашагали к больнице. По дороге суперинтендант отвечал на почтительные приветствия горожан, которые с любопытством поглядывали на его спутника и, судя по всему, догадывались, что тот коллега Даули. Гейбл умчался вперед на велосипеде и поджидал их у дверей морга с дежурным санитаром и ключами. К их огромному разочарованию, медэксперт из Лондона уехал сразу, закончив свою работу.

Тело перед этим визитом оставили лежать в том же положении, так что офицеры полиции были избавлены от неприятной необходимости переворачивать его со спины на живот. Не пришлось им и созерцать надрезы, сделанные во время двух вскрытий. Но несмотря на все это, добродушный суперинтендант испытал жалость к несчастному, которого даже после жестокой насильственной смерти никак не могли оставить в покое.

– Вот бедолага, – пробормотал он, попыхивая трубкой, – уж поиздевались над ним вволю.

Инспектор Лотт, чей сигаретный дым был слабее трубочного, испытывал иные ощущения. И предпочел промолчать. Сержант Гейбл, как всегда спокойный и собранный, указал на углубление прямоугольной формы в верхней части бедра, на которое обратил его внимание доктор Тэнуорт.

– Доктора говорят, что появилось оно после смерти, – сообщил он. – Но это не след от удара. Они считают, что покойный лежал на твердом предмете, хотя что именно это был за предмет, доктор Тэнуорт не знает.

Суперинтендант Даули наклонился и внимательно, сосредоточенно хмурясь, осмотрел отметину. А потом вдруг усмехнулся.

– А я знаю, что это такое! – воскликнул он. – Портсигар! Я сам достал его из кармана брюк, прежде чем тело увезли в морг. Вот так и получилось, что труп лежал на нем, после того как мы перенесли его на диван.

Лотт отвернулся и вышел на свежий воздух.

– Если это все, то дело того не стоило, – заметил он, когда Даули присоединился к нему. – Можете сами съесть мое яйцо пашот, суперинтендант, я предпочитаю прогуляться.

Даули рассмеялся:

– Какие вы, однако, чувствительные, лондонские полицейские! И все же вам необходимо что-нибудь съесть, иначе в следующий раз хлопнетесь в обморок. Не привыкли к подобным сценкам в Уайтчепеле?