Капитан Сорви-голова. Гамбусино

Воины испанца рыли всю ночь рвы и окопы вокруг лагеря, в середине которого стоит Большой Дом. Человек двадцать лучших стрелков – в засаде; они спрятались на крыше за связками прутьев и за корзинами с землей. Около сорока всадников готовы к вылазке. Кроме того, у испанца есть по крайней мере месячный запас провианта и боевых припасов. Он не только не боится нашей атаки, он ее ждет. Он уверен, что сможет легко разбить ваш отряд.

– Значит, у него целая армия, – насмешливо заметил дон

Хосе, – если он задумал такие смелые планы!

– Испанец потерял больше половины своих солдат во время урагана в пустыне. Но теперь у него гамбусинос –

сто двадцать пять человек. Испанский капитан случайно встретил их здесь при поисках клада. Значит, у гачупинов сейчас триста воинов. Они вооружены огнестрельным оружием и умеют с ним обращаться. Испанец заключил союз с племенем ягуаров. Это воинственное и могущественное племя грозного народа апачей. Ягуары стоят лагерем в горах, в двух часах отсюда. Они прибудут в

Большой Дом до захода солнца.

– Гм! Все это очень серьезно! – сказал дон Рамон.

– Очень серьезно, – холодно подтвердил дон Хосе. –

Итак, это все силы, которыми располагает капитан? –

спросил он у вождя.

– Да, все, – ответил тот. Наступило молчание.

Четыре человека выжидающе смотрели на старика.

Наконец он заговорил.

– Приготовьтесь внимательно слушать то, что я вам скажу, – торжественно сказал он, – потому что от исполнения моих приказаний зависит успех нашей экспедиции!

– Говорите.

– Капитан дон Горацио де Бальбоа стоит во главе двухсот пятидесяти бандитов, гамбусинос и испанцев. Если присоединить сюда три сотни воинов из племени ягуаров, это составит пятьсот пятьдесят человек. Нас – и белых и краснокожих – только двести двадцать человек. Но зато мы все полны решимости и самоотверженности. Капитан же может довериться только небольшому количеству воинов.

Большая часть их убежит, когда увидит, что дело становится опасным. Я понимаю, что человек восемьдесят или сто из этих висельников храбры, но только тогда, когда они надеются на богатую добычу. Сражаться во имя славы они не любят. С этими вы легко справитесь. Остаются воины-апачи. Прежде всего неизвестно, придут ли они. Если они и придут, то в последний момент, как хищники, чтобы схватить часть добычи и прикончить побежденного, кто бы он ни был. Итак, по-моему, вот что нужно делать: вы, дон

Рамон Очоа, во главе шестидесяти воинов нападете на окопы с фронта. Вы завяжете с гамбусинос ружейную перестрелку и довольно длительную, чтобы они поверили в серьезность атаки. Вы, дон Луис Морен, и вы, дон Энкарнасион Ортис, каждый с двадцатью воинами, будете производить такие же ложные атаки с флангов, но не продвигаясь, однако, настолько, чтобы ввязаться в бой. Вождь оставит здесь десять своих воинов, чтобы охранять и защищать мою дочь.

Сорок индейцев под водительством Антилопы будут следить за движением апачей. Шестьдесят воинов под командой дона Кристобаля Нава образуют резерв, который сможет броситься туда, где только будет в этом нужда. Но помните: прежде чем вы все не увидите на крыше Большого Дома знамени независимости Мексики, не идите в наступление! А, увидев знамя, бросайтесь вперед, – и победа будет за нами!

– Но вы, дон Хосе… каковы ваши намерения? – спросил дон Энкарнасион Ортис.

– Пусть это не беспокоит вас, мой друг, – уклончиво ответил старик. – Я буду на развалинах прежде всех вас.

– А Мос-хо-ке? – спросил индеец. – Разве моему отцу

Седой Голове нечего приказать своему сыну?

– Вы останетесь со мной, вождь, – ответил дон Хосе, сердечно протягивая ему руку.

– Мос-хо-ке благодарит своего отца! – с радостной улыбкой ответил индеец.

– Я сохранил для вас и для себя, вождь, наиболее трудную и опасную задачу.

– Мой отец добр. Мос-хо-ке его благодарит, – повторил вождь.

– Теперь, сеньоры, – добавил дон Хосе, обращаясь к молодым людям, – за дело! Да поможет нам бог!

Три офицера немедленно поднялись, чтобы стать во главе назначенных им отрядов.

Дон Хосе Морено и вождь команчей остались одни.

Через несколько минут краснокожие и ранчерос под командой своих начальников покинули лужайку и галопом поскакали в прерию.

И только десять воинов-команчей в полном вооружении и военной одежде стояли неподвижно, подобно бронзовым статуям, ожидая повелений дона Хосе Морено и вождя Мос-хо-ке.

XXII. РАЗВЯЗКА

Когда лужайка опустела, дон Хосе Морено, оглянувшись вокруг, убедился, что все ранчерос уже далеко. Тогда он наклонился к уху вождя и сказал голосом слабым, как дуновение ветерка, несколько слов; потом поднялся, медленно направился к шатру и скрылся за серапе, заменявшим дверь.

Мос-хо-ке знаком подозвал одного из команчей, который тотчас же приблизился и почтительно остановился перед ним.

– Пусть мои воины оставят здесь, под охраной часового, своих лошадей! – приказал Мос-хо-ке. – Они им не понадобятся.

Индеец передал этот приказ своим товарищам; все быстро спешились и привязали лошадей к стволам деревьев. Один воин с ружьем в руке остался сторожить лошадей.

Из шатра вышел дон Хосе.