Капитан Сорви-голова. Возвращение

Барнетт покорно перевалил через рельсы, но пополз совершенно в противоположную от бурской засады сторону. Сорви-голова хотел схватить его за шиворот, и тут ему в голову пришло, что Барнетт, в общем-то, прав даже с точки зрения своей безопасности. Почти все силы буров и англичан сосредоточились на правой по ходу движения поезда, стороне. Купе находящиеся слева, защищались очень слабо. У буров с этой стороны находился, судя по всему, только заслон, который был немногочислен. И, если поползти в эту сторону, шансов у них остаться в живых гораздо больше. Сорви-голова и Фанфан последовали за Барнеттом. Жан волок за собой и его саквояж, который был достаточно тяжел. Они, один за другим, сползли с насыпи и углубились в густую траву вельда. Та почти скрыла их из глаз, и после нескольких метров движения

Жану захотелось узнать, где все-таки находится заслон буров. Ведь это оттуда стреляли по их окнам. Жан поднял над травой голову и огляделся по сторонам. Вокруг почти до самого горизонта колыхался океан серо-зеленой травы. Местами трава начинала уже рыжеть: летняя южно-африканская жара делала свое дело. Скоро трава начнет жухнуть: лето ведь в самом разгаре. На обозримом пространстве никого видно не было. Но капитан Сорвиголова хорошо знал буров и не раз оценивал их умение маскироваться. Он стал приглядываться более внимательно и, наконец, заметил в полсотни шагов несколько странных травянистых холмиков, чуть-чуть возвышающихся над ровной поверхностью поля. Утреннее солнце уже пекло вовсю, и Жан прикрыл голову шляпой, которая до этого болталась на завязках у него за спиной. Подняв над головой белый шарф Барнетта, Жан выкрикнул на африкаанс в сторону травянистых пучков: — Не стреляйте! Мы сдаемся! Минуту-другую оттуда не слышалось ни звука. Наконец, раздался голос:

— Руки вверх! Двигайтесь медленно, вы на прицеле.

Сорви-голова тычком заставил Барнетта подняться в полный рост. Тот несмело приподнялся, оглянувшись на недалекий состав, и медленно задрал вверх руки. Жан поднял одну руку. В другой был саквояж. Последним из травы показался Фанфан, и руку он поднял тоже одну. Рана на левой не позволяла присоединиться к правой. Жан каждую секунду ожидал выстрелов в спину. Но англичане почему-то не стреляли по перебежчикам. Или на этой стороне их никого не было? Что маловероятно. Или они проявляли гуманность к "своим", чисто по-джентльменски? Пойди пойми этих англичан. Все трое, подняв руки, медленно подходили к тому месту, где засели замаскировавшиеся буры. Когда до шевелящихся пучков травы осталось шагов десять, оттуда раздался новый приказ по-английски:

— Руки за голову! Встать на колени!

Первым повиновался Барнетт. Он с видимым облегчением плюхнулся в траву, которая закрыла его по плечи. Жану вставать на колени очень не хотелось. Видно, и Фанфану тоже.

— Давайте поговорим так, — заявил он травянистым кучкам, под которыми уже просматривались очертания шляп, а еще чуть ниже блестели несколько пар внимательных глаз. Из травы ничего не ответили.