Капитан Старчак (Год жизни парашютиста-разведчика)

— Мой лучший товарищ, — так отозвался Старчак об этом летчике. — Сколько раз вместе с ним в тыл летал. Где-то он теперь?..

…Десантники учились производить минирование дорог, подрывать телеграфные столбы, используя минимальный запас тола, выбирать среди опор моста самые уязвимые, определять, какая из ферм испытывает наибольшую нагрузку, чтобы можно было быстрее обрушить мост.

Время от времени Борис не досчитывался кого-либо из новых товарищей. Он не спрашивал, куда они исчезли. Он знал, что они там, в тылу, и ждал, когда придет его черед. Он жаждал боя, еще не совсем отдавая себе отчет, что это не такое легкое дело, как ему представлялось после первой удачной операции во вражеском тылу.

16

Все это было летом сорок первого года.

Какое оно было?

Старчак сказал:

— Обычное лето. Правда, получалось так: днем, когда летают немцы, — в небе ни облачка, а ночью, когда отправляться нам, — все заволакивает тучами. Но мы не сетовали. В общем, погода как погода.

В этом высказывании — весь Старчак. Он не стал говорить, что сухие, ясные июньские, июльские и августовские дни способствовали наступлению немцев: их танки и автомашины могли идти не только по дорогам, но и напрямик — полями и лугами. Это облегчало маневр, помогало быстро сосредоточивать силы. А вот наладить оборону в таких условиях намного трудней.

Но не сваливать же свои неудачи на непогоду или, напротив, на вёдро. Время для наших войск было очень тяжелым, и Старчак, кадровый офицер, понимал это лучше, чем любой из нас.

Лето было долгим. В Юхнове оно задержалось до сентября, повиснув на ветвях тонкой, но прочной паутиной, не отличимой от солнечных лучей.

Ольха, рядом с которой находилась землянка Старчака, не обронила ни одного своего зубчатого листка, темно-зеленого сверху и светлого с испода. Не облетели еще перистые листья по-майски зеленого ясеня.

Листья клена перед тем, как оторваться от ветки, переняли от солнца его золотой цвет. Но не все сразу: сперва верхние, а вслед за ними — остальные. И не вдруг стала листва золотой: прежде сентябрь придал ей знаменный, красный цвет. Окончательно созревшие двойные крылатки, крепко сидящие на своей цветоножке, еще не слетели на землю — их черед за листьями — и кажутся бледно-зелеными стрекозами.

Поэты сравнивают осенний багровый клен с неистовым, жарким пламенем.

Когда клен догорел, Старчак и без календаря знал: лето кончилось.

Осень

1

В отличие от лета осень была совсем короткой: малая частица сентября да октябрь — и все. Ноябрь с самых первых дней властвовал, как настоящий зимний месяц. Он засыпал землю сухим, нетающим снегом, лез сквозь шинельное сукно, превращал сапоги в деревянные колодки.

Помню день двадцать четвертой годовщины Октября. Первый авиационный полк был выстроен на аэродроме, и, пока выносили знамя и читали приказ, темные прямоугольники подразделений потеряли очертания, расплылись, стали пушисто-белыми от снега.

В дни октября капитан Старчак совершил один из своих главных подвигов, если только можно подразделять мужественные поступки на главные и второстепенные.

Передо мной вырезка из газеты «Красная звезда» военного времени. Большая, на целый подвал статья «Стойко оборонять дороги». Читаю один столбец, второй, третий… В четвертой колонке говорится о Старчаке. «В районе Юхнова капитан Старчак со своими подразделениями успешно сдерживал вчетверо превосходившего по численности врага.

Комбат расположил роты за небольшой водной преградой и подготовил оборону на широком фронте. Берега реки в некоторых местах были крутыми и могли служить противотанковыми препятствиями.

Капитан не успокоился на этом и свои огневые средства наиболее плотно сгруппировал поблизости от шоссейной дороги. Здесь же была создана прочная противотанковая оборона.

Неприятельский пехотный полк с пятнадцатью танками несколько раз пытался ворваться в оборону. Каждый раз атаки задерживались огнем на подступах к реке. Дважды небольшим пехотным группам немцев удавалось все же прорваться, но оба раза они были отброшены назад контратаками. Во время этих боев немцы потеряли шесть танков.

Капитан прикрывал дорогу до тех пор, пока не прибыло подкрепление…»

А дальше шел вывод: «Местность, удачно выбранная капитаном, усиливала прочность обороны. Постройки, рощи, крутой берег реки — все это служило защитой от вражеских танков и маской, скрывающей маневрирование огневыми средствами…»

Прочитав статью — ее автором был полковник, — я подумал, что высокая оценка воинского мастерства Старчака очень закономерна. Авиатор до мозга костей, капитан всегда помнил, что конечной целью всякого боя может быть лишь успех в наземном сражении. Слова о том, что пехота — царица полей, которые все мы часто слышали, не были для него только красивой фразой: все предвоенные годы капитан изучал тактику наземных войск, и совсем не случайно оказалась в его штурманской сумке потрепанная книжка — «Боевой устав пехоты». Я видел ее у Старчака в сентябре сорок первого года…