Капитанская дочка

Под Ил.<ецким> гор.<одком> хотел он повесить Дмитр. Карницкого, пойманного с письмами от Сим.<анова> к Рейнс.<дорпу>. На лестнице Карн.<ицкий>, обратясь к нему, сказал: «Гос.<ударь>, не вели казнить, вели слово молвить». — «Говори», — сказал Пугачев. — «Гос.<ударь>, я человек подлый, что прикажут, то и делаю; я не знал, что написано в письме, которое нес. Прикажи себе служить, и буду тебе верный раб». — «Пустить его, — сказал Пугачев, — умеешь ли ты писать?» — «Умею, гос.<ударь>, но теперь рука дрожит». — «Дать ему стакан вина. Пиши указ в Рассыпную». Карн.<ицкий> остался при нем писарем и вскоре стал его любимцем. Уральские казаки из ревности в Тат.<ищевой> посадили его в куль, да бросили в воду. «Где Карн.<ицкий>», — спросил Пугачев. «Пошел к матери по Яику», — отвечали они. Пугачев махнул рукою и ничего не сказал. — Такова была воля яицким казакам!

В Озерной.

<4> В Берде Пугачев был любим; его казаки никого не обижали. Когда прибежал он из Тат.<ищевой>, то велел разбить бочки вина, стоявшие у его избы, дабы драки не учинилось. Вино хлынуло по улице? рекою. Оренбургцы после него ограбили жителей.

Старуха в Берде.

<5> Пугачев на Дону таскался в длинной рубахе (турецкой). Он нанялся однажды рыть гряды у казачки — и вырыл 4 могилы. В Озерной узнал он одну дончиху и дал ей горсть золота. Она не узнала его. По наговору яицких казаков, велел он расстрелять в Берде Харлову и 7-летнего брата ее. — Перед смертию они сползлись и обнялися — так и умерли, и долго лежали в кустах. — Когда Пугачев ездил куда нибудь, то всегда бросал народу деньги. — Когда под Тат.<ищевой> разбили Пугачева, то яицких прискакало в Озерную израненных — кто без руки, кто с разрубл.<енной> головою — человек 12, кинулись в избу Бунтихи. — «Давай, старуха, рубашек, полотенец, тряпья», — и стали драть, да перевязывать друг у друга раны. — Старики выгнали их дубьем. А гусары галицынские и Хорвата так и ржут по улицам, да мясничат их. Когда разлился Яик, тела поплыли вниз. Казачка Разина, каждый день прибредши к берегу, пригребала палкою к себе мимо плывущие трупы, переворачивая их и приговаривая: «Ты ли, Степушка, ты ли мое детище? Не твои ли черны кудри свежа вода моет?» Но видя, что не он, тихо отталкивала тело и плакала. — К Пугачеву привозили ребят. — Он сидел между двумя казаками, из коих один держал серебряный топорик, а другой булаву. — У Пугачева рука лежала на коленях — подходящий кланялся в землю, а потом, перекрестясь, целовал его руку. Пугачев в Яицке сватался за82, но она за него не пошла. — Устинью Кузнецову взял он насильно, отец и мать не хотели ее выдать: она-де простая казачка, не королевна, как ей быть за государем.

(В Берде от старухи).

<6> Федулев, недавно умерший, вез однажды Пугачева пьяного, и ночью въехал было в Ор.<енбург>.

Когда казаки решились выдать Пугачева, то он подозвал Творогова, велел ему связать себе руки, но не назад, а вперед. «Разве я разбойник», — говорил Пугачев.

В Татищ.<евой> Пугачев за пьянство повесил Я.<ицкого> казака.

ИСТОРИЯ ПУГАЧЕВСКОГО БУНТА

(Отрывки из глав второй и третьей)

Е. И. Пугачев. Гравюра неизвестного художника, приложенная к «Истории пугачевского бунта», 1834, часть первая.

Глава вторая

Появление Пугачева. — Бегство его из Казани. — Показания Кожевникова. — Первые успехи Самозванца. — Измена Илецких казаков. — Взятие крепости Рассыпной. — Нурали-Хан. — Распоряжение Рейнсдорпа. — Взятие Нижне-Озерной. — Взятие Татищевой. — Совет в Оренбурге. — Взятие Чернореченской. — Пугачев в Сакмарске.