Капитуляция в брачную ночь

Она застыла на пороге и сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться и придать лицу нейтральное выражение. Когда их взгляды встретились, она поняла, что не зря провела полдня в модных бутиках, выбирая наряд. Платье было изысканным и удивительно шло Эммилин. Тонкий шелк цвета лаванды струился по изящной фигурке, подчеркивая ее достоинства. Глубокое декольте открывало высокую упругую грудь. Платье заканчивалось на пол-ладони выше колен, открывая стройные ноги.

– Я выпью то же, что и ты, – пробормотала она, пытаясь изобразить уверенность, которой не ощущала.

Он коротко кивнул, продолжив трясти шейкер.

– Красивое платье.

Она вспыхнула от комплимента.

– Благодарю.

– В нем ты совсем не похожа на робкую и наивную невесту-девственницу.

Поборов смущение, она подошла к Пьетро и взяла бокал с мартини.

– Тебя это беспокоит? – спокойно поинтересовалась она.

– Скорее вводит в заблуждение, – поправил он, наливая новую порцию алкоголя в шейкер. – Особенно когда ты вот так одета.

– Значит, выбор наряда для тебя служит индикатором сексуальных наклонностей?

– Нет, но такое платье делает тебя чрезвычайно соблазнительной.

Эммилин сделала большой глоток, чтобы скрыть смущение, и закашлялась. Напиток обжег горло.

– Это мартини, – серьезно предупредил он. – Крепкий напиток.

Она кивнула и отпила глоток. На этот раз все прошло гладко.

– Почему ты в обычной жизни так странно одеваешься? – вернулся Пьетро к разговору о нарядах.

– А какое тебе до этого дело? – вопросом на вопрос ответила Эммилин.

– Просто интересно. Ты привлекательная девушка, которая из кожи вон лезет, чтобы скрыть свои достоинства. По-моему, это лишено всякого смысла.

Эммилин отвернулась, удивленная тем, как быстро он ее раскусил.

– Не всякий считает для себя главным притягивать противоположный пол.

Пьетро протестующе фыркнул.

– Гордиться своей внешностью можно ради себя, а не для других.

– Я как-то не думала об этом, – призналась она.

– Но разве ты не чувствуешь себя лучше в таком платье? – спросил он, глядя ей в глаза. Она не отвела взгляда, хотя внутри вся дрожала. – Ты сама себе сегодня нравишься?

– Мне не нравится, что ты смотришь на меня так, будто хочешь сорвать с меня это платье.

Он хрипло рассмеялся, но некоторая напряженность в его позе не укрылась от нее.

– Мы уже говорили об этом. Я не буду тем, кто разбудит твою чувственность.

Он провел пальцем по ее нижней губе, затем по шее, груди и спустился еще ниже, приложив ладонь к ее женскому началу, которого не касался ни один мужчина.

Эммилин невольно ахнула.

– Но я бы сейчас солгал, если бы сказал, что меня не влечет к тебе в данный момент, – нехотя признался он.

– Тогда зачем ты меня мучаешь? – спросила она, прижимаясь к нему всем телом. – Зачем завлекаешь, а потом бросаешь? Тебе нравится видеть меня в таком состоянии? – допытывалась она.

– Я и сам не знаю зачем. Я играю с тобой, как кошка с мышкой. Мысль о девственнице двадцати двух лет завораживает, и я ничего не могу с собой поделать.

– И не надо, – прошептала она, прикончив мартини. Она обняла его за шею и потянулась к нему губами. – Пожалуйста.

– Ты дочь Кола, – глухо сказал он.

– Тем не менее ты на мне женился. – Она потерлась губами о его подбородок. В глазах Эммилин светилось неприкрытое желание.

Чертыхнувшись, он приник к ее губам, а его рука поползла вниз по бедру, забралась под тонкий шелк платья, а затем проникла под кружевные трусики и начала ласкать увлажнившееся лоно. Эммилин едва не задохнулась от нахлынувших новых ощущений.

– Я не тот, кто тебе нужен, – прошептал он, отрываясь от ее сочных губ.

Он, вероятно, прав, но жажда его ласк затмила ее разум.

– Заткнись, – прошипела она, впиваясь в его губы.

– Заткнуться и сделать вот это? – Его рука скользнула вниз, под резинку шелковых трусиков. Эммилин не сдержала нетерпеливого стона. Пьетро обрушился на ее губы в страстном поцелуе. Она непроизвольно приподняла бедра, в отчаянии царапая ногтями тонкую ткань рубашки на его спине: пульсация влажного лона становилась невыносимой, но Пьетро продолжал дразнить ее изощренными ласками. Он просунул палец в мягкие интимные складки. Эммилин вздрогнула, попыталась оттолкнуть его, но Пьетро удержал ее руку. Он нежно погладил бугорок Венеры, а затем его палец проник в тугой узкий канал, лаская влажные стенки лона. Вынув палец, хотя ему не терпелось продвинуть его до самого конца, он поднес его ко рту и лизнул. Пьетро прикрыл глаза, его набухший член пульсировал.

Ее мускусный вкус на его языке… У Эммилин кружилась голова. Волны наслаждения накатывались одна за другой. Она прислонилась к стене ниши и тяжело дышала, пытаясь обрести душевное и физическое равновесие. Несколько мгновений оба молчали. Наконец Пьетро произнес:

– Ты слишком чувственна, чтобы не интересоваться сексом. Тебе не разрешали ни с кем встречаться? – спросил он.

Эммилин все еще не могла прийти в себя.

– Дай мне минуту… – Она прикусила нижнюю губу, но не могла сдержать улыбку, придавшую ее милому личику ангельское выражение.

– Да что с тобой такое? Как ты могла так долго сдерживаться? – недоумевал Пьетро.