Капкан для крестоносца

Минуты тянулись как часы, часы казались днями. Ричарду показалось, что он слышит звон колоколов в городе. Сзывают прихожан к вечерне? Или это сигнал гасить огни? Когда дверь внезапно распахнулась, король резко обернулся, ожидая увидеть Леопольда, пришедшего позлорадствовать. Но увидел на пороге седовласого священника, сопровождаемого двумя слугами. Последние внесли в комнату поднос с едой и кипу одеял.

– Меня зовут отец Отто, я капеллан герцога, – произнес клирик на вполне правильной латыни, бросив на пленника тот самый взгляд зеваки, наблюдающего за цепным медведем, а затем быстро потупив глаза. – Мне подумалось, милорд, что ты мог проголодаться.

– Что с моими людьми? Их покормили?

– Я… Я точно не знаю. Но проверю, – пообещал капеллан.

Он по-прежнему избегал смотреть пленнику в глаза, и Ричард пытался понять, не является ли причиной тому смущение. Кому как не служителю Господа понимать всю тяжесть прегрешения Леопольда?

Рассматривая священника, Ричард осознал, что гордость сослужила ему плохую службу. Не возмущаясь обращением с ним, он только облегчает жизнь своим тюремщикам. Раз они дерзнули пленить короля, то, черт побери, пусть ведут себя с ним как с королем.

– Как мальчишка Арн? Леопольд признался, что парня пытали, чтобы заставить заговорить. Я требую, чтобы его немедленно осмотрел лекарь. На него, как и на моих рыцарей, распространяется защита церкви, поскольку мы все дали священный обет. Передай от меня Леопольду, что сегодняшним своим поступком он ставит под угрозу свою бессмертную душу. А лучше всего, скажи ему это от себя. Ты ведь его духовник, да? Так не уклоняйся от своего долга, священник. Говори, пока у твоего лорда еще есть время на раскаяние.

Капеллан втянул голову, и его смущение явно давало понять, что он не одобряет деяний герцога. Те, кому выпало одновременно служить Всевышнему и светскому господину, изо всех сил стараются блюсти заповедь Христа и отдавать Богу Богово, а кесарю кесарево, и при этом молятся, чтобы им никогда не пришлось делать выбор между одним и другим. Ричард научился читать людей с легкостью, с какой священник читает свой псалтирь, и сильно сомневался, что отцу Отто хватит внутренней силы противостоять герцогу. Наделены ли австрийские епископы большей крепостью духа? Но даже если они осмелятся возражать, станет ли Леопольд их слушать?

– Я сделаю, что смогу, милорд, – ответил отец Отто, по-прежнему разглядывая носки своих туфель.

Ричард смотрел, как клирик поспешно удаляется и надеялся, что он хотя бы облегчит судьбу рыцарей и Арна. Еду король удостоил лишь мимолетного взгляда. Она была достаточно простой: рыбная похлебка, которую едва ли поставят на стол Леопольду, зато порция была щедрая, и к ней прилагались каравай свежего хлеба и кубок эля. Но аппетита не было. Взяв кубок, пленник направился к окну, и охрана забеспокоилась, когда он принялся отпирать ставни. Резкий окрик сержанта успокоил стражников, и, открыв ставни, Ричард понял почему. Окошко было узкое как бойница, и сбежать через него не было ни малейшего шанса. В лицо королю ударил поток ледяного воздуха, отчего у него перехватило дыхание, но он постоял еще немного у окна, вглядываясь в темнеющее небо. Оно напоминало черное море, усеянное звездами, далекими от бед простых смертных.

* * *

Моргана и Гийена так быстро отделили от Ричарда, что они не успели попрощаться. Оба напряглись, когда их подвели к лестнице: они испугались, что та ведет вниз, в подземелья. Но их препроводили в комнату, освещенную фонарем, и при виде этого мерцающего огонька узники обрадовались, потому как знали, что в подземных темницах бывает темно как в пучине ада. Дверь захлопнулась, и пленники начали осторожно осваиваться в своих новых владениях. Помещение было большое и без окон, вдоль стен рядами стояли бочки. Вскоре они пришли к выводу, что их заперли в кладовой. Фонарь давал лишь крошечное пятно света, остальная часть комнаты тонула во тьме. Из мрака доносились скребущие звуки, и рыцари переглянулись в надежде, что это мыши, а не крысы.

Но тут Морган уловил другой звук, от которого волосы зашевелились у него на голове. Он замер, напряженно прислушиваясь, и дождавшись его снова, двинулся в том направлении, откуда звук исходил. Минуту спустя он опустился на колени между двумя бочонками с припасами. На полу, поджав колени к животу, лежал человек. Прихода Моргана он, похоже, не заметил, но когда валлиец тронул его за плечо, поднял руку, как бы защищаясь от удара.

– Арн?!

Узнав свое имя, юноша снова заскулил и попытался глубже забиться в тень. Морган повернулся к Гильену, но рыцарь уже шел туда, где на стене висел фонарь. Вскоре он присоединился к ним и поднял фонарь. Оба приятеля приготовились к тому, что предстояло им увидеть.