Капкан для принцессы

— Вот как? — Вольф поднял брови. — Ну так вы все же ее нашли?

— Можно сказать, да. Я знаю, где она сейчас, с вероятностью процентов девяносто.

— Уже что-то, — саркастически заметил Вольф.

— После катастрофы Монику некоторое время прятали в загородном доме одного человека, причем хозяин этого не знал. Ей нужно было некоторое время для того, чтобы сделать пластическую операцию и дождаться полного заживления.

— Ей удалось? — хрипло прервал Вольф.

— Разумеется. Я беседовал с хирургом, который успешно эту операцию сделал.

— У вас есть доказательства? — заикнулся было Вольф, но Маркиз не дал ему договорить.

— За кого вы меня принимаете? — обиженно воскликнул он. — Вы же обратились к профессионалу!

На самом деле, тут же подумал Маркиз, Вольф не считал его профессионалом. То есть он почему-то думал, что у Маркиза достаточно смекалки, чтобы отыскать в России пропавшую Монику Тизенхаузен, но не хватит ума догадаться, что Вольф не собирается выполнять свое обещание после окончания операции оставить их с Лолой в покое.

— Документы, где зафиксирован весь процесс превращения одного лица Моники в другое, я спрятал в надежном месте. О том, как она выглядит, знают четыре человека: я, доктор, а также сама Моника и ее спутник.

А теперь, — Маркиз поглядел на часы, — нас осталось трое, потому что доктор, надо думать, благополучно улетел за границу, и где он находится ни вам, ни спутнику очаровательной Моники выяснить не удастся, да и я сам не знаю. Должен вам сказать, что спутник Моники, он называет себя Виктором, очень опасный человек, он убил здесь, в России, несколько человек, тщательно заметая их с Моникой следы.

— Ваши российские убийства меня не волнуют! — пренебрежительно отмахнулся Вольф.

— Поскольку их нельзя повесить на меня? — подколол Леня. — Господин Вольф, я сильно подозреваю, что вы не тот, за кого себя выдаете…

— Какое это имеет значение, если ваша подружка в руках моих людей? — нагло усмехнулся Вольф.

— Вы правы, тут вы меня обошли.

Так что давайте договоримся по-хорошему: я приведу вас на место, где прячется Моника. Вы же доставите туда Лолу, целую и невредимую. Что бы там ни случилось, Лола и песик должны быть живы!

— Помните, что если вы не выполните обещания, здесь, в России, вас ждет встреча с Зарудным, а если вам каким-то чудом удастся просочиться обратно в Европу, там вас будут поджидать представители Интерпола с обвинением в убийстве Шульца! — процедил Вольф.

— Незачем так волноваться, я не сбегу, не имею привычки бросать в беде своих друзей, — сухо ответил Маркиз. — Встречаемся в десять вечера на Выборгском шоссе, сразу за поселком Левашове.

— Забыл сказать, что если будут какие-то накладки, я лично прослежу, чтобы смерть вашей девчонки была очень мучительной, — процедил на прощание Вольф.

— В бетон бы тебя закатать, свинья немецкая, — с чувством ответил Маркиз и ушел, не прощаясь.

* * *

Закончив разговор с Вольфом, Маркиз собрал самые необходимые вещи и поехал на Боровую улицу, где в небольшой квартирке в старом трехэтажном доме возле Обводного канала, рядом с теплым, хорошо оборудованным гаражом, обитал молодой, но очень известный в узких кругах автоугонщик по кличке Ухо.

В прежние времена, в расцвете своей карьеры мошенника и афериста Маркиз часто прибегал к услугам молодого специалиста, если ему нужно было раздобыть какую-нибудь особенную машину — будь то «хаммер», коллекционный «роллс-ройс» или супермодная итальянская «ламборджини», — короче, в тех случаях, когда квалификации самого Маркиза оказывалось недостаточно.

Для Уха не существовало понятие «невозможно». Если ему говорили, что какую-то машину никому и никогда не удастся угнать — Ухо делал это ради спортивного интереса, просто чтобы доказать окружающим, а еще больше самому себе, что он может все.

Однажды он угнал для Лени Маркиза инкассаторский броневик, который понадобился тому, чтобы украсть ассирийскую золотую статуэтку, и так гордился своим участием в этом громком и знаменитом деле, что сохранил к Маркизу чувство благодарности.

Леня застал угонщика дома. Тот паял какую-то электронную отмычку или еще что-то в этом духе. Подняв глаза и отложив в сторону паяльник, он воскликнул:

— Маркиз! Хрен моржовый! Сколько же мы не виделись? А мне говорили, что ты в Европах обретаешься!

Леня обнял старого приятеля и выставил на стол бутылку шотландского виски.

— Скучно в Европе, — сказал он, свинчивая колпачок и разливая «Уокера» по стаканам, — на родину потянуло. Ты, Ухо, замки-то поменяй, при твоей профессии такое дерьмо нельзя на двери ставить. Я их ногтем открыл, так и кто-нибудь другой может…

— Ну так то — ты! — с уважением поглядел на приятеля угонщик. — Ты, говорят, с архимандрита наперсный крест снять умудрился!

— Тогда я был молодой и некультурный, — скромно потупился Маркиз. — Ну, выпьем за то, чтобы наше будущее было интереснее прошлого!

Допив свой стакан. Ухо поставил его на стол, вздохнул и повернулся к Лене:

— Маркиз, задница ты европейская, я же тебя знаю, ты просто так ни за что не зайдешь! Явно ведь какое-то дело у тебя.