Капкан для зверя

— Я еще доверяю тебе. Только мне все труднее молчать. Я слишком долго молчала. Все эти десять лет, как ты говоришь Ада и Рая, я молчала и шла за тобой с закрытыми глазами. Только сейчас у меня такое чувство, что ты ведешь нас к обрыву, на дне которого я сверну себе шею.

— Проклятье, — сердце болезненно сжалось от ее слов, я прислонился своим лбом к ее лбу, и прошептал, закрыв глаза, — Малыш, я не знаю… Может, ты и права… Может, это и обрыв… Но даже если и так, знай, что я не дам тебе свернуть шею… Если мы и упадем, то только вдвоем… И я буду снизу…

Она неожиданно обхватила руками мое лицо, пока я с упоением перебирал ее волосы, успокаиваясь от простых прикосновений, выравнивая дыхание и пытаясь унять дрожь, охватившую все тело от ярости, бессилия, непонимания…

Вдруг раздался еле слышный шепот:

— Я больше не хочу падать, я жить хочу.

Мы одновременно открыли глаза, и Марианна вцепилась в воротник моей рубашки и закричала:

— Я, черт возьми, хочу жить, а не постоянно падать. Жить с тобой. Улыбаться, просыпаться рядом. Я устала падать, Ник. Я устала подниматься и собирать себя по кусочкам. Я. ХОЧУ. ЖИТЬ.

Нет, это не удар поддых. Это страшнее. И больнее. В десятки раз. Или в тысячи. Наверное, нечто подобное чувствуют пациенты, услышав от врача, что им ампутируют какую-то часть тела. И я сейчас был одним из этих больных, только что потерявшим последнюю надежду на полноценное выздоровление. Потому что та, от которого оно зависело, стояла передо мной, уже не скрывая ни своей усталости, ни слез… ни того, что сама потеряла веру в нас. Ту самую веру, которая давала мне дьявольские силы всегда.

Сделал шаг назад и криво усмехнулся, раскинув руки в стороны:

— Живи, Марианна, живи. Вот только, как ты поступишь, если я все-таки упаду?

Желудок скрутило в ожидании ответа. Затаил дыхание.

— Я буду молиться, чтобы этого не случилось. И без тебя я не живу, я существую. Хочу жить и смогу, это настолько разные вещи. Меня убивает, что ты знаешь об этом, и все равно ведешь меня за собой, а, точнее, ты меня тащишь, Ник. Насильно. Ты не даешь мне даже маленький шанс понять тебя.

Медленно выдохнул воздух. Не поймешь, Марианна. А если и сможешь понять, то не примешь. Не мой вариант.

Я смотрел на нее и понимал, что это все. Именно сейчас решится, открывается ли для меня еще один фронт, уже в собственном доме, или же Марианна в который раз станет моим союзником. Что изменилось в ней? Она столько лет доверяла мне без долгих раздумий… Разлюбила? Устала от меня? Глаза заволокло пеленой ярости, снес со стола посуду, обрушивая гнев на мебель:

— Черт побери, Марианна. Просто поверь мне. Не. Задавай. Вопросы. Не старайся понять. Ты узнаешь все потом. Обещаю. Я все сам расскажу. Но только потом. А сейчас просто поверь мне.

Ее глаза расширились от неожиданности. Марианна, как никто другой, знала, на что я способен в порыве гнева. И сейчас меня всего трясло. Как в лихорадке. Я сам не мог понять, почему. Смешались сразу несколько факторов: это и ярость, и раздражение ее упрямством, и страх потери тех крох доверия, что у нас были… и отчаяние от того, что пока я не мог раскрыть всех своих карт. Инстинктивно притянул ее к себе, и она обняла меня в ответ, прижимаясь плотнее. Мы простояли так несколько секунд, и я отстранился от нее, уже чувствуя, как начинаю терять контроль над Зверем, видевшим только один выход из ситуации: заставить согласиться с моими условиями через боль. Ее боль. Отступил еще на пару шагов назад, стараясь все же предотвратить жестокость, и прорычал:

— Поверь мне, или мы снова пойдем уже по пройденному кругу.

— У меня эти круги не кончаются. Не кончаются, понимаешь? Круг за кругом. Первый, второй, десятый. Даже в Аду их семь, а у меня они БЕСКОНЕЧНЫЕ.

Я хотел привлечь ее к себе, но она отшатнулась, скрестила руки на груди и дерзко посмотрела мне в глаза:

— Не прикасайся ко мне. Слышишь. Не прикасайся, чтобы успокоить меня. Это больше не работает, Ник. НЕ РАБОТАЕТ. Я не хочу, чтоб ты меня трогал. Я уеду сегодня же. Дай мне пройти. Мне больше не о чем с тобой говорить.

Сцепил зубы, сжимая руки в кулаки:

— Марианна, — хриплый голос срывался, — ни один из этих кругов ты не прошла в одиночестве. В этих котлах мы варились вместе. Всегда. Вдвоем.

Снова приблизился к ней и схватил за плечи, больно сжимая. Она попыталась оттолкнуть, и тогда монстр вырвался наружу. Я приподнял девушку над полом и буквально впечатал ее в стену. Марианна больно ударилась головой и тихо всхлипнула, а я сильно тряхнул ее и прорычал в лицо, отчетливо понимая, что его полностью сменила уродливая маска вампира с красными глазами:

— Никогда не разговаривай со мной в таком тоне, Марианна. Никогда. И это я решаю, есть ли у нас тема для разговора или нет и это я решаю, — сжал рукой шею, лишая возможности вздохнуть, — когда тебе надо уходить.