Капкан из серебра с эмалью

– Впечатляет, – буркнул Гущин. – И чем же они ей так не глянулись?

– Вкратце все трое – хищники. Она еще каких-то терминов набросала, но ты их потом сам прочитаешь и разберешься. Марина как отреагировала на прослушку?

– Мы еще не виделись. Я не рискнул к ней заходить, пусть немного опомнится. Не то голос может задрожать и выдать, Фермер же нас слушает.

– Это правильно.

– Мы сейчас позавтракаем и пойдем на пляж. Марина там немного успокоится, проветрится…

Майор и подполковник набросали план мероприятий, Коростылев, дабы приободрить подчиненного и друга, в итоге подсластил:

– Ты молоток, Петрович. И как ты догадался, что номер Мыльниковой на прослушке… ума не приложу.

– Логически все вытекло, – вздохнул майор. – Само собой. Иначе каменный цветок не выходил.

– Ох и ценю я тебя, Стас, за скромность… Все у тебя само собой.

К завтраку Марина вышла последней – приодетой и причесанной. Стас внимательно посмотрел на девушку и сразу успокоился: следов особенной тревоги или испуга он не заметил. Старший лейтенант отлично вела роль и продолжала ее в выбранном стиле беспечной курортницы. Фермер не должен был заметить, что хоть как-то поведение «наживки» изменилось.

Но Мыльникова, едва села за стол рядом с майором, сняла с лица безмятежную улыбку. На террасе кроме них уже никого не было, Марина, стиснув зубы, просипела:

– Не уеду отсюда, пока не выловлю этого гада. Клянусь! За Зотову он мне заплатит.

– Хорошо, что предупредила, теперь буду приглядывать за пистолетом, – попробовал вернуть курортную шутливость Гущин.

Не получилось. Мыльникова пригвоздила леденящим взглядом и, наклонившись над столом, шепнула:

– А я его без пистолета… пилочкой для маникюра, в глаз.

Решительно.

На террасу из кухни вышла Венера Аристарховна, и старший лейтенант вновь превратилась в кокетливую штучку. Попросила хозяйку принести ей обезжиренного молока, защебетала о погоде…

Но как только оказалась наедине с Гущиным за воротами «Эллады», вцепилась в его руку и зашептала:

– Станислав Петрович, а можно я вас спрошу?.. Мне необходимо с кем-то поговорить, выговориться, иначе голова взорвется!

– Конечно, Марина. О чем ты хочешь поговорить?

Девушка взмахнула рукой, изгоняя из-под шляпки залетевшую осу, и, растянув непослушные губы в «беспечной» улыбке, продолжила:

– Я, честное слово, не понимаю, кто мы теперь? Кто на кого охотится – он на нас или мы на него? Я, конечно, понимаю, что могу немного расслабиться – он знает, что к браслету запросто не подобраться, он слышал и про вертолеты, и про спецназ… – Марина торопилась, шептала быстро-быстро: – Вроде бы мне должно стать легче, так? Но почему же так паршиво-то?!

– Это нервы.

– Да какие нервы, к дьяволу! Я не могу себе простить, что, как дура, требовала рассказать мне, что случилось с Зотовой и что конкретно есть на ее убийцу! Спрашивала все подряд, трепалась… Я! Я заставила вас говорить на микрофон!

Ладонь Марины, лежащая на согнутом локте майора, вибрировала. Стас, час назад винившийся перед Коростылевым, прекрасно понимал, что старший лейтенант испытывает.

– Марина, успокойся. – Стас похлопал по трясущимся пальцам девушки. – Все нормально, все хорошо. Операция продолжается, мы получили подтверждение, что Фермер в Сочи – радиус работы приемного устройства не более трехсот метров. Мы подобрались к нему, Марина! Мы молодцы. Ты, пожалуйста, успокойся, сейчас все зависит от тебя, от того, как хорошо ты продолжишь свою роль. Мы не можем его упустить, девочка. Не имеем права.

Марина немного помолчала и печально усмехнулась:

– А знаете, о чем я сейчас постоянно думаю? О том, что Зотова ради этого гада аквапылесос купила. Илюша ей весь мозг загадил, рассказывая о своей аллергии на домашнюю пыль. Ирка перед его приездом каждый раз генеральную уборку дома делала!

– Все его жертвы делали, – вздохнул майор. – Ему потом ничего практически и протирать не надо было. Но образцы ДНК подозреваемых мы все равно собрали, может быть, удастся что-то выцепить. В кафе и на пляже сочинские ребята поработали уборщиками, собрали за фигурантами использованные пластиковые стаканчики…

Марина остановилась. Придерживаясь о руку Гущина, начала вытряхивать из сандалии забившийся под пальцы камушек.

– А что у вас с ногой, Станислав Петрович? – поглядела на эластичный наколенник майора, впервые надевшего здесь шорты.

– Бандитская пуля, – отшутился Стас. И тут же дал обратный ход: – Да нет, артрит шалит немножко.

Но надо сказать, что правильным был первый ответ. На ноге Гущина и вправду осталась отметина от пулевого ранения, Стас получил его, когда задерживал преступника, случайно опознав его по ориентировке. Но поскольку приходилось придерживаться легенды «переводчика-писателя», рану Стас прикрыл наколенником.

Марина следователю, разумеется, поверила: какая еще пуля? Интеллигентный Станислав Петрович мало у кого монтировался с задержанием вооруженного субъекта.