Капкан из серебра с эмалью

Стас, наблюдая, как старший лейтенант расстроенно сгребает взятки, задумался. Сегодня Борис уже позволил предположить, что может быть беспощадным. Сейчас он точно так же был бессмысленно жесток с Мариной: дам могли безболезненно поделить между собой выигрывающие Таришвили и Зарецкий.

«В чем смысл?» – не понимал майор. Антонов захотел, чтобы Марина ушла в еще больший минус?

Но зачем? Какая Борису разница, кто будет расплачиваться за этих дам?!

– Боря отомстил мне за невнимание, – уже в своем номере сказала Гущину Марина. – Я не реагировала на его авансы, и Антонов отплатил.

– Ты думаешь, все дело в этом? – потирая под очками переносицу, сказал майор. Он только что пришел к Мыльниковой из своего люкса, включив свет в комнатах, выходящих на террасу, где мужчины остались продолжать игру.

Старший лейтенант усмехнулась.

– Станислав Петрович, вы когда-нибудь слышали о приемах куртуазного развития романа? Есть такой беспроигрышный финт: вначале ты обращаешь внимание на девушку, а после резко перебрасываешь интерес на ее подругу. Девушка заинтригована, она считала вас уже своим трофеем… И после того, как вы устремляетесь за другой добычей, значительно усиливает интерес и попадает в ваши сети. Этот финт с малолетства знает любой француз. Знает… но всегда ловится. Поскольку финт – беспроигрышный.

– То есть… за неимением подруги Антонов показал, что ты ему не слишком-то и интересна – картами? Так?

Девушка пожала плечами:

– Я этого не исключаю.

– Занятно.

Слова Марины несколько сломали сложившееся мнение майора. Стас уже крепко заподозрил питерца в том, что тому доставляет удовольствие делать людям больно. По меньшей мере – неприятно. А в достижении цели любыми средствами Борису вообще нет равных, что, признаться, вывело Антонова на первый план подозреваемых.

Но мнение Марины Стас признал и поинтересовался:

– Что скажешь о Таришвили и Зарецком?

Старший лейтенант зевнула, прикрывая рот ладошкой, и ответила:

– Во-первых – Сандро. Он, как вы слышали, не скрывает, что оказался на мели. Но это временно, на следующей неделе он получает процент от отеля на своей земле, а пока он попросту не хочет гулять по городу с пустыми карманами и взял тайм-аут. Так что за стол Сандро сел не для того, чтобы денег игрой поднять, тут его тетя зря переживает. Зарецкого он, может быть, и «раздел» бы… Что, не исключено, сейчас и сделает. Но вряд ли. Он скорее отыграется на Боре, Антонов ему, кажется, неприятен. Но думаю – сдержится. Не захочет ссориться с тетей.

– Согласен. Зарецкий?

– Сложный тип, я его не раскусила. Мне показалось, он из тех, что мягко стелют, да жестко спать. Но тут я, увы, предвзята.

– В смысле?

– В смысле, если бы мы не искали серийного убийцу, я бы с ним замутила-а-а… – Марина с улыбкой потянулась. – Мой типаж. Умен, красив, богат… Сексуален – нереально. Это я вам как женщина скажу. От него самцом прямо-таки прет, куда там Боре с его маленькой мстёй. – Щеки только что зевавшей девушки порозовели. – Если сравнить их с рыбаками, то Сандро – спортсмен, Борис ловит все, что попадется, Константин умеет выжидать и ловит только крупную добычу.

«Это она себе, что ли, комплимент сделала? – поглядывая на старлея, подумал Гущин. – Но поскольку предупредила, что предвзята… прощена».

В номере Марины стояли микрофон и камера, разговор коллег записывался, и своеобразное резюме Марины тоже будет включено в рапорт, что отправится в Москву по электронной почте. Стас, честно говоря, хотел бы зайти в номер к Кузнецовым и узнать, насколько качественной получилась съемка через камеру в брошке Марины, а также восстановить в памяти кое-какие моменты. Но не стал этого делать.

– Возвращаюсь к себе, – сказал для Кузнецовых. – Спокойной ночи, Марина. Завтра мы с тобой на пляж идем.

Гущин направился в свой люкс к ноутбуку. Днем он знатно выспался и собирался снова бдеть. Сидеть поближе к двери и слушать тишину. Вылавливать шаги убийцы.

Гущин налил из графина полный стакан воды и сел к компьютеру: новости на его почту поступили, и в основном они касались парочки воронежцев. Прежде всего Алины Святозаровой. Как удалось установить, эта почти тридцатилетняя девушка была недоучившейся студенткой циркового училища. Ушла с третьего курса по причине беременности, хотя грозила стать отличным акробатом. Родила дочь. Пошла работать в стриптиз-бар, но оказалась излишне слабой к мужскому полу и плавно перешла в бордель. Сейчас работала, предлагая услуги через Интернет.

«Акробатка, значит? – разглядывая высланные фотографии, думал Гущин. Снимки скачали с „рекламного“ сайта Святозаровой, на них она, в соответствующем бельишке, изгибалась, как змея, и принимала сверхзатейливые позы. На вкус майора, змея была донельзя костлявой, но спрос на тощих девочек всегда имелся. – Интересно, а смогла б она по стене на третий этаж взобраться? Лебедя сломать, кровать переворошить…»

Стас припомнил гладкую стену под окнами апартамента Мыльниковой и покачал головой: нет, это невозможно.