Капкан из серебра с эмалью

– Наружка ее тоже засекла, но ребята убедились, что она живет в соседнем отеле, и успокоились. Вроде бы как… безобидная. Трехнутая малость. – Коростыл ев прищурился на Гущина. – Стас, имя Генриетта Львовна Дулина тебе о чем-то говорит?

– Как?.. Генриетта… – протянул майор и, застонав, закрыл глаза. Не внешность, редкое имя реанимировало память!

Прошлогодняя осень, открытие выставки знакомого художника Янины. Приодетый майор с фужером шампанского бродит перед полотнами под руку с супругой. Живописец Безбородько, к вящему удовольствию Стаса, не авангардист, а вполне понятный ему пейзажист. За которым везде таскается субтильная богемная дамочка в огромной шляпе, принявшей на себя ошеломительный букет искусственных цветов. Она семенит за кумиром, подносит ему очередной бокал шампанского…

– Генриетта Львовна дальняя родственница Безбородько, – тихонько объясняет Яна. – Мне кажется, она считает себя музой или, по меньшей мере, ангелом-хранителем.

Тогда, наблюдая за восторженной пожилой музой, Стас подумал, что, увидев ее на улице, вне галерейной декорации, безусловно, принял бы Генриетту Львовну за городскую сумасшедшую. Из-под необъятной шляпы выбивались волосы безумно-алой масти, с тощей шеи свисала пара килограммов каких-то амулетов, камушков, бубенчиков, почти на каждом пальце – перстень. Взгляд светится безумием триумфа.

Но в Сочи Гущин ее не узнал. Без амулетов и перстней, без огнедышащего колера волос. Вчера из-под вязаной панамки торчали жидкие волосики почти приличного оранжевого цвета.

– Я ее знаю. – Гущин горько покривился. – Она родственница знакомого художника Янины.

– Ах вот оно как, – с досадой крякнул шеф. – Вот, значит, откуда…

Коростылев замолк, и майор попросил уточнить:

– Что значит откуда?

– Стас, давай-ка отойдем. – Начальник с непривычной бережностью подцепил Гущина под локоть и повлек к краю поляны. – Тут, знаешь ли, какое дело… Ты только не переживай…

– Николаич! – нетерпеливо выпалил майор. – Считай, что подготовил. Что такое?

– Вместе с телом нашли телефон Дулиной. Проверили последние звонки… она вчера пять раз звонила твоей жене. Янине.

– Что?! – Гущин вырвал локоть, развернулся к подполковнику. Тот смущенно и болезненно кривил лицо. – Она вчера… пять раз…

Следователь принялся суматошно выдирать из брючного кармана телефон. В его голове составлялась запредельно нереальная конструкция: нелепая художественная муза, видевшая Стаса однажды мельком, оказалась в Сочи в одном поселке с ним. Вчера Генриетта засекла, как чужой муж лапает полуобнаженную девицу, и тут же позвонила, настучала Яне. А он – как круглый идиот! – потом ей врал про дождик в Сыктывкаре!

– Боже мой, мать твою!!! – ругался Гущин, набирая трясущими пальцами вызов. – Что ж она подумала-то?!

Мелодичный телефонный голос сообщил майору, что вызываемый абонент либо отключил телефон, либо находится вне зоны действия сети. Стас снова повторил набор, пока дожидался отклика Янины, услышал подполковника:

– Стас. Я ей уже звонил.

– Когда?!

– Два часа назад. Несколько раз. Телефон вне доступа.

Майор гулко застонал. Погасил желание швырнуть трубку в скалу. Поглядел на неловко мнущегося друга.

– Говори.

– Я позвонил Сухотину, попросил его зайти к вам домой.

Майор кивнул, Сухотин жил неподалеку.

– Стас… Янины дома нет. Она не ночевала. Кажется.

Почти не чувствуя языка и горла, майор сипло выдавил:

– Сухотин разговаривал с мамой?

– Да. Он попросил Маргариту Павловну пригласить Янину, твоя мама сходила в вашу спальню… Яны там не было. – Подполковник сочувственно смотрел на друга. – Может, проверишь телефон, вдруг там есть пропущенный вызов от Маргариты Павловны?

– Она не позвонит, – мертвенно выговорил Стас. – Мама вначале объяснится с Яной и спросит, где она была.

– Всегда знал, что Маргарита Павловна умная женщина, – вздохнул Коростылев. – Но сейчас не тот случай. Может, сам ей позвонишь?

– Нет. Это бесполезно. Если мама найдет Янину, она сама мне отзвонится. Она же думает, Сухотин приходил по моей просьбе.

– Пожалуй. Мы заказали для тебя билет на самолет. Вылет через три часа.

– Спасибо. – Стас беспомощно поглядел на подполковника: – Толя, ты что-нибудь понимаешь?

– Нет. Убийство Дулиной никуда не вписывается. Это белиберда какая-то. Бредятина. Чем помешала Фермеру тихая сдвинутая тетка?!

Голова Гущина гремела и кружилась, соображать нормально он не мог. С трудом удерживал ноги на месте – хотелось бежать в отель, хватать паспорт и мчаться в аэропорт! Лететь на розыски жены немедленно!

Но также Гущин понимал: все ниточки расследования сходятся на Сочи. Дулина погибла потому, что засветилась рядом с майором и старлеем, но вот в чем причина ее устранения… поди пойми.

Если только Фермер не попытался выжать из несчастной женщины какую-то информацию.

– Николаевич, на теле Дулиной есть следы пыток?

– Да. Незадолго до смерти ей сломали палец.

Гущин скрипнул зубами:

– Зачем?.. Зачем ломать палец женщине, которую тряхни за шкирку – и так все скажет?!

– Он урод, Стас. Простой обыкновенный выродок. Нам его не понять.