Капкан из серебра с эмалью

В самом переулке, правда, стояла тощая тетка в неимоверной вязаной панамке с гроздью вязаных розочек и длинной юбке цыганистой расцветки. Но тетка шла от рынка, а не от пляжа, да и выглядела странновато: прижимая ладонь к губам, она разглядывала Гущина и Мыльникову, скорее, возмущенно. Сочувствия пополам с испугом в ней совершенно не было. Пожилая женщина смотрела на обнимавшихся майора и старлея так, будто Гущин девушку не утешал, а потихоньку раздевал.

Стас и впрямь гладил перепуганную Мыльникову по обнаженным лопаткам, но допустимого не переступал. Девушка пережила приличный шок, и тетка это видела, но продолжала таращиться на Гущина так, будто подловила его на чем-то стыдном. Недопустимом.

Майор немного удивился. Подумав, кивнул женщине. И получил в ответ такой пылающий негодованием взор, что мигом отнес тетку в разряд святош, которым нечего делать на курортах, где там и сям встречаются полуобнаженные люди.

– Пойдем, Марина, – громко сказал Станислав и, подхватив старлея под руку, повел ее к отелю.

Уже у калитки Гущин обернулся. Нереальная панамка с вязаными розочками тащилась следом. Наверное, в отель неподалеку от «Эллады». За ней торопливо шагали два крепких парня, в которых Стас вычислил запропастившееся прикрытие.

Парни показали Гущину глазами: «Все в порядке, ситуация под контролем». Стас пропустил Марину вперед и вошел на территорию отеля.

Через полчаса майору позвонил Медведев. Доложил:

– «Шестерку» остановили. За рулем – обкурившийся урод. Вы как там? Не задело?

– Нет, мы в порядке. – Еще из пляжного кафе Стас отправил коллегам просьбу взять в разработку старшего Зарецкого и, пользуясь моментом, поинтересовался у местного оперативника: – Саш, ты о Зарецком что-нибудь слышал?

– Конечно, он у нас заметная фигура. Меценат. Поддерживает фонды афганцев и чернобыльцев.

– Где-то по нашему ведомству проходил хоть краем?

– Я об этом не слышал. Говорят, что он хороший мужик, правильный.

– Ах вот как… правильный. Ну что ж, спасибо. Созвонимся.

Стас положил мобильный телефон на столик, заметил, что рука покрыта пылью, и отправился в душ.

Сполоснувшись, сел к ноутбуку: на почте было только сообщение от жены.

Гущин обругал себя за забывчивость – Янина позвонила, когда он был в кафе, но звонок пришлось сбросить, так как рядом находились Антоновы и Зарецкие. Майор хотел попозже перезвонить супруге, но после происшествия с автомобилем об этом позабыл. Яна писала: «Станислав Петрович, ты совсем пропал. Не можешь позвонить, хотя бы сообщение отправь». Судя по официозу в обращении, жена здорово обижена.

Гущин набрал вызов Янины. Слушая, как в Москву уносятся гудки, улыбался.

– Здравствуй, любимая, – прошептал в ответ на тихое «алло».

– Привет, – суховато поздоровалась разочарованная невниманием супруга.

– Прости, я закрутился. Занят очень.

– Как погода? – не меняя тона, произнесла Янина.

– Погода? – Гущин поглядел на зеленые, ошпаренные солнцем ветки за окном. – Погода – холодрыга, жесть.

– Сочувствую. У нас жара. Когда вернешься?

– Еще не знаю, – печально вздохнул майор. – Дел много.

– Как Сыктывкар? По городу гуляешь, достопримечательности есть?

– Да какие достопримечательности, Яночка? Сижу безвылазно в кабинете, погряз в бумагах, носа высунуть некогда, хочу к тебе.

– А хочешь – я приеду? У меня есть пара выходных, могу смотаться.

– Да что ты! Тут дожди льют, будешь одна в гостинице сидеть. Нет, дорогая, оставайся дома, жди меня, надеюсь, вскоре вырвусь…

Уходя от скользкой темы, Стас поинтересовался, как дела у мамы и таксы Зойки. Слегка оттаявшая Янина, посмеиваясь, рассказала, что Зойка «заиграла» тапку Маргариты Павловны, но, поскольку ранее таких проказ за таксой не наблюдалось, Маргарита Павловна заподозрила, что в доме появился барабашка, специализирующийся на отъеме обуви. Позже тапку с измусоленным помпоном нашли прикопанным под ворохом старых газет в кладовой. Но Маргарита Павловна уже успела купить новую пару…

В общем, в Москве жили не тужили. Покупали тапки и воспитывали вороватых псов.

После разговора с Яниной Стас отчаянно затосковал. И за обедом позволил себе немаленький бокал вина. Жара, надо сказать, отбила у майора желание обедать, он лишь слегка притронулся к горячим щам и, пожелав всем приятного аппетита, вернулся в номер.

Сиестой следовало воспользоваться. Полуденное пекло разогнало всех фигурантов. За Мариной и «Элладой» в целом присматривали Кузнецовы, новостей не поступало.

Примерно в том же ключе прошел и остаток дня. Операция, казалось, застыла на месте, Стас чувствовал себя рыбаком, забросившим удочку в тишайший пруд. На недвижимой глади вод торчал одинокий поплавок, где-то в глубине ходила большая хищная рыба. Она наматывала круги возле наживки, но не решалась ее взять.

Или была сытой и умной. Терпеливой.

Но, впрочем, розыск тоже умел выжидать. Почти в любом мероприятии случались затишья, когда казалось – дело топчется на месте. «Поплавок» торчит, не колыхнется, и никаких подвижек нет.