Капкан (СИ)

Не знаю, сколько я пробыла под душем. Но когда, искупавшись, отключаю воду и выхожу из душевой кабины, слышу, как за дверью Роланд читает сказку "Алиса в стране чудес". Только одно это вырывает меня из грустных, холодных мыслей и согревает изнутри. Очевидно, Ариана проснулась и попросила рассказать ей сказку. Улыбнувшись, я неспешно подсушиваю концы волос, привожу в порядок своё лицо и стою ещё немного у дверей. Слушаю, как он не спеша читает диалог Шляпника с Алисой и терпеливо отвечает на вопросы сонной девочки, которая задаёт ему самые нелепые, но до чего милые, вопросы.

Когда голоса обоих постепенно стихают, я выхожу из ванной. Он будто и не замечает меня. Поправляет одеяло Арианы, которая уже лежит с закрытыми глазами, но я вижу, что она ещё не спит. Когда подхожу ближе, мужчина, наконец, обращает на меня своё внимание и, отложив книгу на прикроватную тумбу, встаёт на ноги.

— Спасибо, что остался, — поблагодарив, вновь бросаю взгляд на дочь.

Хитрая, не спит, но не открывает глаз.

Замечаю, как его взгляд падает на мои мокрые волосы и голые плечи. В мужских глазах вспыхивает огонь, и я не могу сдержать улыбки от этого приятного импульса, что ласкает мое сознание и тело. Он хочет меня, так же, как и я — наперекор рассудку.

Он хватает меня за край полотенца и притягивает к себе. Пальцами скользит вниз по шее, спускается к груди. Я стою, затаив дыхание и наблюдая лишь за его глазами. Увидев часть шрама меж грудей, он опускает полотенце чуть ниже и маняще улыбается, застыв на отпечатке, который когда-то сам и оставил на мне.

— Как молоды мы были, — касается шрама и возвращает нас на мгновение в тот самый вечер, когда он появился на мне.

— Кто-то был глуп, кто-то вспыльчив, — грустно улыбаюсь. — От того, наверное, после нас осталось столько шрамов. Но этот — самый красивый.

— Почему? — отпускает меня, но продолжает стоять близко.

— Он единственный находится на теле.

Молчит в ответ, только сейчас до него доходит, что я говорила о душевных ранах. Вновь касается оголенной кожи.

— Мы не одни, Роланд, — шепчу, напоминая об этом нам обоим.

— Она спит, а я ничего не делаю.

Ничего. Лишь играет с моим телом, душой и разумом.

— Спокойной ночи, — говорит тихо, проводит рукой вверх, сжимает пальцы на шеи и быстро отпускает.

А я стою неподвижно и упиваюсь им, не сразу осознав, что он уже скрылся за дверью.

Прихожу в себя, раздеваюсь, надеваю его футболку и забираюсь под одеяло к дочери.

— Он ушёл, — шепчу ей, видя, что она до сих пор не спит.

Она открывает глаза, смущенно улыбается.

— Почему притворялась спящей? Тебе не нравится Роланд? — ласково касаюсь её лица и поглаживаю подушкой большого пальца нежную кожу.

Она отрицательно качает головой.

— Тогда зачем закрыла глаза? — спрашиваю ещё тише.

— Когда я не сплю, вы не разговариваете. Разве с другом можно так много молчать?

Она лишает меня дара речи. Я смотрю на неё удивлёнными глазами и не могу поверить, что мой трехлетний ребёнок заявляет мне о таких вещах.

— Когда дядя Роли говорит с тобой, ты становишься такой красивой, мама. Улыбаешься много. Мне это нравится.

Она следует моему примеру и тянется двумя руками к моему лицу.

— Моя девочка, с тобой же я улыбаюсь ещё больше, — вглядываюсь в её чуткие глаза и хочу расплакаться от счастья, что имею такую девочку, как она.

— А я хочу, чтобы ты улыбалась не только со мной, — она встаёт на колени, ползёт поближе и, положив голову ко мне на грудь, обнимает крепко.

Глава 8

«Звезда горит ярче всего перед смертью» — так и моя душа сейчас находится на пике своей эйфории перед тем, как вновь разбиться вдребезги.

Я сижу на качелях, скрывшись от яркого солнца, наблюдаю за тем, как Роланд, Осман, его невеста и Лайла играют с Арианой в вышибалы, бегая и скрываясь от мяча, весело смеются, и сердце моё сжимается от трепета. Я наблюдаю со стороны за своей мечтой, которой грелась лет десять назад. Мечта обрести большую и дружную семью, с которой всегда можно собраться на выходных за пределами суеты и забыться обо всем. Наверное, эта мечта была отголоском прошлого — отголоском биологической семьи и их традиций, которые они вложили в меня с рождения. Я успела и позабыть о своих старых желаниях, отбросив их в самый дальний ящик воспоминаний. Но сейчас, наблюдая за этими ребятами, сундук раскрылся, и старые мечты захватили мысли.

— Медея? — голос мамы на том конце провода телефона, который я держу у уха, выводит меня из оцепенения.

— Да, я слушаю.

— Я спрашиваю, когда вы прилетаете? — повторяет свой вопрос, на который я, задумавшись, забыла ответить.

— Завтра утром.

— После твоего вчерашнего сообщения, что паспорта сегодня будут у вас, я решила, что вы прилетите первым же рейсом.

— Роланд решил иначе.