Капкан. Ты самый опасный для меня

Он продемонстрировал пистолет, давая понять, что одно лишнее движение, и один из них точно пострадает. Вадим отпустил Олега, встал возле Ромы. К сожалению, ко мне спиной. Но зато я увидела, как Чертенко медленно сел, сплюнул в песок кровь и посмотрел на своих горемычных друзей. Интересно, вот сейчас они осознали, как сильно попали? Какую чудовищную ошибку совершили?

— И что ты сделаешь? Застрелишь нас? — едко спросил Чертенко. Нет. Ни единого проблеска разумной мысли.

— Что, у меня фантазии нет? — ответил риторическим вопросом Рома. Он прицелился и выстрелил. Мы с Лией вскрикнули одновременно, а Черт дернулся, когда пуля зарылась в песок рядом с его ногой. На сантиметров двадцать выше, и он бы орал от адской боли.

— Я обычно говорю только раз. Повторять не люблю, — предупредил Лисицкий.

Черт процедил сквозь зубы ругательства, переглянулся с Маратом и кивнул. Они все зашевелились. Подползли ближе, на расстоянии пяти шагов — больше Рома не позволил — встали на колени и засунули руки за головы, как на расстреле. Я смотрела на них и без угрызений совести желала им смерти. Но, конечно, палачом не хотела делать ни себя, ни Рому. Пускай полиция разбирается. Такие люди не должны расхаживать по улицам и улыбаться прохожим, притворяясь нормальными. Они больны. И получат то, чего заслуживают.

— Договоримся? — вдруг предложил один из его парней. — Сколько бабок хоч?

Вместо ответа заревел двигатель Чертового джипа. Толя ведь не зря сел за руль, но я и подумать не могла, насколько гениальный план пришел ему в голову. Сумасшедший! Но адреналин испытала даже я, когда он вдруг резко разогнал машину и на всех парах заехал в воду, окатывая этих придурков песком и брызгами воды. И он вжимал педаль газа до тех пор, пока колеса не перестали проворачиваться и вода не начала поступать в салон. Он утопил их машину.

Вадим расхохотался. Он все же ответил на заданный вопрос:

— Не договоримся. Надо было вам сворачивать лавочку и менять локацию. А вы этим говняным, как и вы сами, поступком выкопали себе яму. Вам всем теперь одна дорога.

— Может и не всем, — ехидно подметил Черт. И только он сказал это, самый крайний парень, рванул в кусты. Видимо, понял, что Олег попытается спасти себя и сестру, но не их. Реакция Ромы была поразительной. Он выстрелил два раза, и пули пролетели так близко возле парня, что он от испуга заорал и упал в песок, прикрывая голову руками. К нему сразу подоспел Толик и приволок к остальным.

— Стреляю метко. Повторять не люблю, — повторил Лисицкий по слогам, словно издеваясь. Он имел право, он и должен был наслаждаться тем, где оказались эти уроды.

Я не любила жестокость. И все это было слишком для меня. Но в тот момент даже я ликовала.

— Я вызываю ментов, — объявил Толик.

Черт лишь мерзко ухмыльнулся. Думаю, он все еще верил, что ему это сойдет с рук, потому даже и не пытался бежать. И когда послышался вой сирены, он продолжал улыбаться. Только вот вместо обычных патрульных, явились бойцы Беркута.

Глава 30

Глава 30

События закружились в безумном вихре.

Чертей скрутили сразу. Рому арестовали тоже. У него в руках было оружие. Вадим и Толик в участок поехали добровольно. И на меня наручники надевать не стали, по мне было видно, что я жертва. Мы сели в машину Толика, оставит джип Вадима и папин мотоцикл, решили вернуться за ними позже. Вадим сел со мной на заднем сидении, поглаживал по плечу и заверял, что все будет хорошо. А после сделал еще несколько звонков и сообщил, что адвокат будет ждать нас в участке.

Все это словно не со мной происходило. Как в фильме — одни кадры сменяются другими, и после пережитого ужаса все уже становится совершенно неважным. Я думала, буду биться в истерике, дрожать, плакать. А на деле сидела тихо, как мышка, слушала, наблюдала, отвечала на вопросы, когда спрашивали, и ждала, когда отпустят Рому. На все еще колотящееся сердце в груди даже не обращала внимания.

Эти три часа, пока мы давали показания, пролетели как одно сплошное пятно. А когда меня спросили о дате рождения, я даже рассмеялась, не с первого раза сумев сказать, что это сегодня. Я и забыла о нем. Когда меня отпустили, в приемной ждали родители. Кто-то позвонил им, подозреваю, Вадим. Они были в ужасе. Допрашивали не меньше полицейских, но я настолько выдохлась, что могла лишь заверить, что все уже хорошо.

— Просто хочу к Роме.

— Милая, нам сказали, что он все еще дает показания, — заговорила мама, плача и поглаживая меня. У отчима в глазах стояли слезы, и он сжимал губы, смотря на меня с горечью и виной. Его вины в этом всем не было. По сути, ничьей. Я больше не хотела искать причины или вообще думать об этих нелюдях. Спектакль окончен, да здравствует апатия.

— Хочу к Роме, — повторила, как мантру. Устало глядя на родителей, закуталась плотнее в плед. — Мне все равно, что вы скажете. Я, кажется, люблю его.

— Когда кажется, креститься надо, — послышалось рядом.

Мы повернули головы синхронно.