Капкан. Ты самый опасный для меня

Я держалась, пока он оставался сильным и непоколебимым. Но он ведь не железный.

— Я люблю тебя, — произнесла я так громко, как могла сейчас. Слезы норовили разрушить лучший момент этого клятого дня. — Ты мой герой.

Он покачал головой и процедил:

— Все же из-за меня. Они меня достать хотели.

— Не важно уже, — возразила я, продолжая поглаживать короткие волоски. — Глупое дело — искать виновного. Отбрось эти снедающие тебя мысли и посмотри на железные факты. Они выследили меня — факт. Ты супер охренительный защитник, и раскидал их, как пушечное мясо — факт.

Рома горько хмыкнул.

— На минуту бы позже…

Я перебила его, быстро продолжив:

— Ты успел вовремя — факт. Я горжусь тобой — факт. Я перестала бояться, когда ты оказался рядом, просто потому что ты обнимал меня — факт. И я люблю тебя. Видишь? Все железно.

Он молчал, по-своему отпускал все это, но я знала, что рано или поздно отпустит.

— Как твоя мама любит моего отца? — спросил он спустя минуту. Не думаю, что он хотел упрекнуть меня в том, что, в конце концов, оказался прав. Мне казалось, сейчас разговоры помогали ему вернуть равновесие, бросить якорь и, наконец, поймать штиль.

— Ну… Вопрос не из легких, а! Если бы мы с тобой пошли по другому пути, разошлись, завели бы свои семьи, а потом спустя годы встретились вновь… — И вот тут я действительно задумалась. Слишком уж глубокие дебри, но я вошла в них без страха и посмотрела своему внутреннему «Я» в глаза, принимая тот ответ, который всплывал в сознании. — Я бы пошла за тобой, Рома, куда бы ты меня ни позвал.

— Хорошо, — произнес он удовлетворенно и встал.

Смотреть на меня почему-то избегал, а почти сразу повел в ванную. Там помог мне избавиться от рваной одежды, да и вообще от любой одежды, включил кран в душе и разделся сам. Мы встали под горячую воду одновременно. Обнявшись, надежно сцепившись.

Я улыбнулась, когда он начал слегка раскачиваться, как будто мы танцевали под несуществующую музыку.

— Мы вконец обнаглели! — пожаловалась на нас же я. — Родители ждут внизу. И они точно еще не успели привыкнуть к мысли, что мы вместе. А мы даже дверь в ванную не закрыли. Если войдут, точно увидят нас!

— Ну, это научит их не входить без стука, — проговорил Рома. Кажется, он возвращался. Шутки — хороший признак.

Взяв гель для душа, я начала намыливать его спину, руки, смывать грязь и кровь со всего тела, и говорила исключительно о переезде в город. Дрожь в пальцах все никак не проходила, но на это мне было плевать, я лишь хотела, чтобы Рома снова посмотрел на меня, как раньше. Но он закрыл глаза, подпер стену и кивал на всю мою пустую болтовню, а когда я закончила, начал отмывать меня. Он обводил мыльной рукой каждое багровое пятно на моем теле, каждую царапину, концентрируя внимание только на этом, опять погружаясь в хандру.

— Знаешь, мне нравится верить, что в жизни все не зря, — проговорила я, выключая воду. Я была рада закутаться в мой любимый халат — его. А Рома намотал на бедра мое розовое полотенце.

— Хотя про этот день странно так думать, — продолжила мысль и, запрыгнув на тумбу, поманила Рому. Он встал между моих ног, опираясь ладонями о столешницу, пока я доставала с полки аптечку. — Он начался плохо для всех. Но как закончится — зависит только от нас с тобой. Может быть, высшие силы пытались сказать нам, что никто не способен разлучить нас, если только мы сами дров не наломаем. Раз они послали мне тебя в самый подходящий момент, значит, так надо было. Возможно, это был папа.

Хмыкнув, я осмотрела Рому, обдумывая, с чего бы начать. Бровь кровоточит — ее обработать нужно в первую очередь. Опустила взгляд на губы — терпимо, он приходил и в худшем состоянии. А вот на скуле глубокий порез, возможно, останется небольшой шрам. Не хотела бы я, чтобы хоть что-то напоминало об этих событиях. Нахмурилась, смочила ватку перекисью.

Рома продолжал молчать и смотреть поверх моей головы. Лучше бы орал и крушил мебель, с этим я знала, как бороться. Но не с его пугающим молчанием.

— Ты собираешься посмотреть на меня? — не выдержала и спросила.

Его плечи напряглись, крылья носа раздулись от протяжного выдоха. Но он все же медленно сфокусировался на мне. Глаза в глаза — в них целый океан эмоций, весь окружающий мир утонул на короткое мгновение.

— Я люблю тебя, — произнес Рома.

Как гравировка на сердце.

Я улыбнулась ему. Он положил ладони на мое лицо, погладил и очень нежно поцеловал.

— Ты почти перекрыл все плохое всего тремя словами, — заверила я абсолютно честно. В душе только что расцвела весна.

— Потому что, они особенные, — шепнул он. — Я их никогда никому не говорил.

Я обняла его руками и ногами, чувствуя, как постепенно дрожь в моем теле отступает, и грудь наполняется волнительным теплом. Вот так просто. Рома исцелил меня.

Мы могли бы стоять так, погруженные друг в друга, вечно, если бы не мое нездоровое любопытство.

— А если расскажешь мне все остальное, я вообще забуду весь этот ужас. Обещаю!

Рома скупо улыбнулся, бросил взгляд на дверь.

— Ты сказала, нас ждут родители.