Капкан. Ты самый опасный для меня

— Детка, ты хоть понимаешь, насколько мне одиноко?

— Причем здесь это? — не понял я.

Если меня спросят, какой мой самый нелюбимый звук, я без колебаний отвечу — плач мам,ы. Конечно мне неприятен сам факт, что ей больно, но еще хуже, насколько мерзко это звучит. Уши сворачиваются трубочкой. Она знала, как это действует на меня, но все равно разрыдалась в трубку.

— Сорок тысяч? Что такое сорок тысяч? Когда-то мы с твоим отцом могли спустить и больше за выходные. Он часто возил меня в Монако. А сейчас ты посмотри на меня? Я была такой дурой, когда выходила за него замуж. Я любила его, а он подсунул мне этот чертов брачный контракт. Я получила шестьсот тысяч, милый. Даже не миллион.

А еще поместье, машину и ежегодное содержание в шестьдесят тысяч. Но это она никогда не считала. Мне сложно ее винить. Развод родителей проходил болезненно. По законам Англии немыслимо. Мама не получила даже половину состояния. Отец все продумал. Он ведь знал, что она полностью зависима от него. Никогда не работала, ничего не умеет, а имидж дамы из высшего общества надо как-то поддерживать. Почему-то год назад, когда начался бракоразводный процесс, за маму я был спокоен. Она красивая женщина, я был уверен, она быстро найдет себе подходящего мужчину и наконец обретет покой и счастье, которых у нее никогда не было с отцом. А вышло так, что именно он нашел себе пассию первым. Да еще и кого? Любовницу. Злость вскипела во мне, и я даже уже не слушал вопли мамы о том, насколько жалкой стала ее жизнь.

— Мама! — перебил я ее. — Мы же договорились, что ты будешь жить скоромнее, пока я не налажу бизнес. Помнишь?

— Милый, но ты не говорил, что это так затянется.

— Неделя! Я здесь всего неделю. А мне нужно минимум месяца три. Возникли некоторые трудности.

Она печально вздохнула и сквозь слезы произнесла:

— А завещание? Он так и не изменил его?

— Нет.

— Ты говорил с ним? Ты должен открыть ему глаза. Объясни, что эти русские шлюхи запудрили ему мозги, и он не видит дальше своего носа. Им нужны только его деньги!

Я потер виски, в которых будто вдолбили по гвоздю. Телефон выпал из рук и упал на постель. Шум воды из ванной стих, на смену ему пришло тихое веселенькое мычание. Что она напевала? Не мог разобрать.

— Ты слышишь меня? — голос матери заставил мою гудящую голову думать.

— Я поговорю с ним, хорошо? Прошу тебя, не трать деньги Байрона. Сто тысяч в России заработать намного сложнее, чем в Англии.

— Не думай возвращаться! — заорала мама. Мне даже не надо было включать громкую связь. — Ты должен уладить вопрос с наследством. Уяснил? Поставь на место этих русских сук.

— Мама я…

— Нет, Рома! Они думают, что победили, но ты должен их скомпрометировать. Любыми способами. Уверена, ты очень быстро докажешь отцу, что они используют его. Особенно эта маленькая дрянь!

— Мама! — не выдержал и заорал. Она не знала. Она верила в это, потому что была обижена и переполнена ненавистью. Но иногда, как сейчас, это доходило до абсурдности. И меня это начинало бесить. — Я же сказал, я поговорю с ним. Но ты знаешь, я здесь не для этого. Это не главная цель. Прошу, не трать деньги Байрона. Живи экономнее. Если продолжишь брать взаймы такие суммы у своих друзей, то в конечном итоге тебе придется продать поместье.

Она охнула. Ну что ж, настало время ей включить мозги.

— Я не смогу помочь тебе в ближайшее время, — повторил я.

— Потому что не надо было выбрасывать на ветер все свои сбережения! — заорала она и положила трубку.

Я почувствовал облегчение. Но вместе с тем раздражение и злость. Она несправедлива. Знает же, что я копил годами, чтобы вложить в стоящее дело, а не спускал на шмотки и побрякушки, как это делала она.

«Как вчера прошло?» — сообщение от Вадика пришло следом. Я все же встал с кровати, покосился на дверь ванной, подошел к зеркалу и поморщился. Красавец. Черт! Не надо было подставлять лицо. Еще прежние синяки не сошли, а теперь еще пару новых на скуле и подбородке. Пора отращивать щетину.

«Все идет по плану», — отправил ответную смску и потопал в ванную.

Дверь открыл резко, чтобы застать ее врасплох. И застал. Мила охнула и выронила баночку с кремом, резко обернувшись. А потом глянула на меня и охнула снова.

— Ты опять подрался?

Она звучала так, будто ее действительно волновало состояние моего здоровья.

— Нет, это помада, — ответил я и внимательно осмотрел ее, выискивая, к чему бы придраться. Ни к чему, блядь, тут не придерешься. Она идеальна, мать вашу. Судьба надо мной подшутила, да. Моей сводной сестрой оказалась самая горячая девушка, просто сошедшая из моих пошлых фантазий. Мне кажется, я представлял ее лицо с лет тринадцати, когда меня впервые посетили сексуальные мысли. А может быть и раньше. И тут она… Живая. Из плоти и крови. Стерва, которая отобрала у меня все. Я должен думать, как вернуть свои деньги, а думаю только о том, как трахнуть сводную сестру. Потому что даже ее запах сводит меня с ума. Надеюсь, она никогда не заметит, что ее красные трусы исчезли. И еще надеюсь, что их никогда не найдут в моей комнате.

Хмыкнул. Я придурок, она права.