Капкан. Ты самый опасный для меня

— У моей девушки есть брат, он тоже поехал с нами, — охотно ответил он. Причем, врал так искусно и бессовестно, что ни моя мама, ни его папа не заподозрили подвоха. Одна я смотрела на это чудо с недовольным прищуром, мысленно представляя разные способы пыток. — Мила с ним поладила, правда, Мил?

Он послал мне хитрый взгляд, отпивая вино из своего бокала, пока я кусала щеку и пыталась оставаться сдержанной.

— Тебе понравился этот парень? — спросила мама оживленно. — Расскажи о нем!

— Ну, не так чтобы очень, — проговорила я, чуть дольше задержав взгляд на Роме. Укушу! — Он немного нахальный.

— Он весь день от тебя на шаг не отходил. И подарил тебе цветок, — вступился за моего вымышленного парня Рома и обратился к маме: — Просто кто-то очень избалованная.

А она взяла и тут же выдала все мои секреты:

— Милу никто не цепляет, вот в чем проблема.

— Мам!

— Ну, правда ведь! — настояла она. — Стоит ей выйти за пределы дома, и вокруг нее сразу вьются парни. Возможностей начать отношения было предостаточно даже несмотря на ее замкнутость и самоизоляцию. Но она ждет настоящей любви.

— И это правильно, — вставил свое слово Слава.

О боже! Моя кожа начала гореть. Теперь Рома подумает, что он и есть моя настоящая любовь, которую я ждала всю жизнь. Но я… Это слишком личное! Не тема для обсуждения за ужином, а мое сокровенное.

— Так это было у вас? — спросил Лисицкий младший, переведя взгляд с мамы на своего отца. Не знаю, специально ли он сменил тему, но я была благодарна ему за это, и внутренне выдохнула с облегчением.

Мама засмеялась, Слава улыбнулся ей в ответ.

— Нет! Мы были заклятыми врагами много лет! — ответила родительница.

— Да прям уж, — не согласился отчим. — Подумаешь, пару раз за косички подергал.

— Пару раз! Конечно! А сколько раз подставлял перед учителями, ябедничал, сдавал? А какие слухи обо мне по всей школе распускал? То вши мне припишет, то какую-то болячку неизлечимую. А я вообще была тихой, хорошей девочкой, и никого никогда не задевала.

— Вот именно! — воскликнул Слава. — Ты была очень хорошей девочкой, и я, думаешь, не знал, как на тебя другие плохие мальчики поглядывают? Вот и отгонял их, как мог.

Они опять засмеялись, и я поймала Рому за улыбкой, пока он смотрел на отца. Слава продолжил рассказ, как в десятом классе все же набрался смелости и пригласил маму на танцы, а она, хорошая девочка, намеренно оттоптала ему все ноги.

— Улыбалась так миленько, танцевала и топтала, топтала! — засмеялся он. Мама хохотала, стыдливо прикрывая лицо ладонями. Слава не сводил с нее глаз, будто на мгновение забыл о нашем присутствии. — Вот тогда я впервые понял, что это у меня всерьез. Что-то екнуло. И вот… Всю жизнь не отпускает.

Они с любовью смотрели друг другу в глаза, делая обстановку для нас с Ромой совершенно невыносимой. Я набралась смелости и посмотрела на него. Он все еще улыбался, смотрел на стол, и постепенно его улыбка блекла, а взгляд становился пустым. Я знала, о чем он думал.

— Мне жаль, что у вас не срослось все раньше, — произнесла я, разрушая момент наших родителей. — Тогда бы не пришлось страдать другим.

— Глупо жалеть, — ответил Слава. — Все случилось, как должно было. Понимаешь, тогда, в семнадцать, мы были детьми. Ничего не понимающими в жизни, потерянными детьми. Не факт, что если бы мы остались вместе, смогли бы удержать отношения.

Мама согласно кивнула. Они все время были на одной волне.

— Сейчас мы другие, чувства другие, более зрелые, осознанные, — дополнила она. — У каждого свой опыт за плечами, своя мудрость. И самое главное — дети. Вы — наша гордость.

Вот теперь Рома поднял на меня глаза. Я интуитивно приготовилась ловить сарказм, злость, обиду, боль… что угодно из того, чем он кормил меня раньше. А увидела совсем другое. Тепло. Ничего больше, только тепло, от которого в моей собственной груди становилось горячо. Он улыбнулся мне немного грустно — я сейчас не могла понять, что он пытался сказать. Но, конечно, улыбнулась в ответ.

Странный получился ужин. Веселый, с ноткой грусти. Но душевный, как никогда. Впервые такой для нас четверых.

На десерт нас побаловали мороженым. А после родители предложили посмотреть фильм.

— Я, пожалуй, пас, — отказался Рома. — Пойду к себе.

— А мне нужно работать, — вспомнила я. — Несколько заказов уже горят.

Я действительно собиралась рисовать. Не знала только, составит ли Рома мне компанию. Что-то мне подсказывало, что он захочет побыть один. И в то же время оставлять его в одиночестве совершенно не хотелось. Я зашла к себе, взяла планшет и устроилась на балконе, как любила.

Он вышел сразу же с мягким одеялом в руке. Бросив его на пол, лег рядом с моим креслом и перетащил меня к себе. Планшет так и остался лежать не включенным. Мы смотрели на звезды.

— Думаешь о родителях? — спросила я, наконец, нарушив тишину. Он ждал, что я заговорю.

— О маме. Она не такая, как твоя.

— Это нормально, — заверила и сжала его руку, чувствуя, как он медленно сплетает наши пальцы в замок.