Капканы на баранов

А когда я проснулся и взглянул на часы на руке, то чуть не свалился с кровати. Из отведенного мне на сборы часа осталось минут десять. Я подскочил, как ошпаренный и бросился в душ. Потом быстро почистил зубы и принялся одеваться. На исходе десятой минуты я буквально вывалился на улицу.

Чтобы не бежать сломя голову и не загребать вьетнамками раскаленный песок, я пошел по дорожке в тени пальм и прочих деревьев. Даже не зашел, а забежал в бар и окинул взглядом все открывшееся взору пространство. Народу было не много. Но Элис я тоже не увидел и был немного удивлен. Неужели, ей не хватило часа, чтобы собраться? Тогда я сделал еще пару шагов вперед в надежде увидеть ее милое личико где-нибудь в другой стороне, например, в той части, которую от меня закрывала барная стойка.

Элис действительно была там. Она сидела на высоком барном стуле вполоборота к стойке и спиной ко мне, но была не одна. Рядом стоял белокурый немец с загипсованной рукой – Арнольд Шнайдер. И, похоже, разговор у них не клеился. Они явно о чем-то серьезно спорили, но вполголоса и, умолкая, каждый раз, когда бармен проходил слишком близко в поисках какого-нибудь ингредиента для очередного заказанного кем-то из посетителей коктейля.

Не помню, чем я руководствовался в тот момент, но подходить не стал. Сел на свободный стул так, чтобы мне со спины было видно Элис, а Арнольда Шнайдера закрывала одна из колонн, поддерживающих свод крыши. Таким образом никто из них меня не видел, даже немец, который стоял ко мне лицом, но был всецело поглощен разговором и не отвлекался на присутствующих.

Второй бармен спросил, что мне налить, но я отказался, даже не взглянув на него, и продолжил наблюдать.

Вообще со стороны складывалось такое впечатление, что не в меру любопытный Арнольд Шнайдер расспрашивал Элис о чем-то, а она изо всех сил пыталась ему что-то втолковать, но все ее попытки убедить своего собеседника сводились к нулю. Он постоянно отрицательно мотал головой в знак несогласия и продолжал настаивать на своем, иногда тыча указательным пальцем здоровой руки в деревянную столешницу барной стойки. И когда я время от времени мог увидеть его лицо, меня поражало это суровое выражение железного спокойствия, с которым он так настойчиво противостоял в этом странном споре. Однако согласия между ними не было видно даже на горизонте.

Потом Элис посмотрела на часы, висевшие за спиной у бармена, и огляделась по сторонам, как будто искала кого-то, но до меня не сразу дошло, что именно меня. А потом я, сверившись со своими часами, понял, что она пришла сюда вовремя, и это я опаздываю уже на семь минут. Пора бы уже было мне появиться на сцене в роли долгожданного спасителя, но меня как будто приковало к стулу.

Тем временем Элис что-то снова сказала и одним небрежным взмахом руки дала арийцу понять, что их разговор завершен, что, по всей видимости, его вовсе не обрадовало. Мало того, он даже позволил себе проявить грубость и резко схватил ее здоровой рукой за запястье, немного испугав Элис.

Зато это заставило меня отклеить зад от сиденья и встать на ноги. Нет, я не был готов броситься на Арнольда Шнайдера с кулаками и набить ему морду. Я вообще не люблю драться и не помню, когда это со мной в последний раз случалось. Просто надо было защитить Элис, и мне хотелось доказать, прежде всего себе, что я не трус, и если не восстановить справедливость посредством кулаков, то хотя бы возмутиться и на словах выказать свое недовольство его выходкой.

Но я остановился, когда Элис сама выдернула свою руку и совершенно отчетливо произнесла со злостью то, что даже я услышал:

– Все! Разговор окончен! Вам следует уйти.

– Поговорим в другой раз… – ответил он.

– Не будет другого раза, мистер Шнайдер. Прощайте.

Арнольд Шнайдер посмотрел на нее, скривив губы в презрительной усмешке, и добавил:

– До встречи, Элис.

Он демонстративно скомкал лежавшую на барной стойке бумажную салфетку и одним движением кисти пренебрежительно бросил ее обратно на столешницу к руке Элис. Затем, медленно оттолкнулся от стойки и направился в мою сторону, но еще не успел меня заметить, а Элис так и осталась сидеть на своем месте, даже не обернувшись, чтобы проводить взглядом. Она только опустила до этого гордо поднятую голову, как будто силы окончательно покинули ее. Было видно, как она выдохнула, и плечи ее тоже поникли.

Мне в этот момент ничего не оставалось, кроме как выскочить из-за колонны навстречу Арнольду Шнайдеру, будто я только что вошел в бар. И мы буквально столкнулись с ним лицом к лицу. А этот подонок еще посмел улыбнуться мне широкой белоснежной улыбкой во все свои тридцать два зуба.

– Здравствуйте, Эрик! Как дела? Ваша подруга, кажется, вас уже заждалась в одиночестве!

Мне захотелось непременно сократить количество его выставленных напоказ зубов, но, будучи человеком цивилизованным, я отказал себе в этом удовольствии и вежливо, но не без доли сарказма поздоровался с этой сволочью:

– Доброе утро, Мистер Шнайдер. С самого утра ищете, кому испортить настроение?