Капканы на баранов

Там на входе в лагуну два катера подбрасывало било волнами друг об дружку и об камни насыпного мола. Проливной дождь придавал всем краскам серый оттенок, но даже в этой призрачной серой дымке я смог разглядеть силуэты людей. Одни хаотично двигались, размахивая руками, другие перепрыгивали с одного катера на другой, передавали друг другу багаж и помогали остальным перебраться с потерпевших крушение суденышек на камни. Чьи-то силуэты уже возвышались над неровной кромкой мола. Люди складывали в кучу передаваемые им чемоданы. И кто-то рядом со мной сказал, что, скорее всего, обошлось без жертв, и никто не пострадал.

А потом по более спокойной воде лагуны из внутреннего порта в хоззоне к молу направились две небольшие лодки, борта которых были защищены автомобильными покрышками. Они без труда причалили к камням, и прибывшие на помощь люди стали помогать потерпевшим перебираться к ним, чтобы людям не пришлось обходить лагуну по молу вокруг хоззоны.

Я вымок до нитки и уже собрался вернуться под крышу, но сквозь шум дождя до нас донесся приглушенный хлопок и узкий пролив между молом и дайвинг-центром на мгновение озарился яркой вспышкой. Оба катера запылали, как праздничный торт со свечками. Повалил дым, а ветер принес запах керосина и гари. Но людей там уже не осталось. Перебраться на мол успели все, и первая партия потерпевших со своим промокшим багажом уже плыла на моторных лодках к пристани, где раскачивался один единственный катер, принадлежащий местной полиции.

Многие из наблюдателей вскоре потеряли интерес к происходящему и вернулись на свои места за столиками в баре, когда первая партия спасенных быстро проследовала по деревянному мостику мимо нас в центральный холл отеля. А так как я уже вымок и в возвращении на свое место не видел смысла, то остался, чтобы проследить за переправкой второй партии мокших на моле и ожидавших своей очереди людей. К тому же дождь был теплым и приятным, а липшая к телу мокрая одежда хорошо трезвила сознание, затуманенное алкоголем.

Удивительно, но словно по какой-то иронии судьбы ливень прекратился так же резко, как и полил, причем тогда, когда лодки спасателей во второй раз причалили к пристани, чтобы выгрузить людей и остатки спасенного багажа.

Я заглянул в бар только для того, чтобы подозвать официанта расписаться в счете за выпитые коктейли. А после снова вышел на улицу и по мокрому песку пляжа уныло побрел к себе в номер, обходя некоторые уже выброшенные на берег обгоревшие мелкие обломки. Почерневшие остовы катеров, сцепленные между собой, так и висели на камнях мола. Ливень потушил огонь и почти разогнал дым. Но сквозь пасмурную пелену мне показалось, что я увидел там человеческий силуэт. Присмотрелся, но на этот раз не увидел ничего и понял, что мне действительно показалось, потому что вряд ли спасатели могли забыть там кого-то, а по доброй воле в такую погоду пешком или вплавь на мол отправился бы только сумасшедший.

Под гнетом разных мыслей я свернул с пляжа чуть раньше и остановился перед бунгало Элис, окно которого было занавешено, но внутри горел свет. На дверной ручке была вывешена табличка «Не беспокоить». Потом за шторами мелькнула тень, и я поспешил удалиться, чтобы, выглянув в окно, она ненароком не увидела меня промокшего до нитки и не подумала, что я преследую ее будто озабоченный маньяк.

Пришел в свой домик, разделся, бросив мокрую одежду на пол у входа, нацепил сухое белье и рухнул на кровать. Лежал и не знал, чем себя занять. Проверил телефон, заранее зная, что новых звонков и сообщений там не будет. Только рекламная рассылка, от которой, наверное, давно надо было отписаться. Попытался послушать аудиокнигу, но вскоре отбросил наушники в сторону и включил телевизор. Пощелкал каналы и остановил выбор на передаче про дикую природу Австралии, а чтобы смотреть было не так скучно, заглянул в мини-бар и открыл банку пива. Хотел смешать себе виски с колой, но решил, что до встречи с Элис вечером должен протрезветь и отказался от этой сомнительной затеи. После передачи про кенгуру отыскал на одном из каналов старый боевик с Чаком Норрисом. В итоге не заметил, как заснул и проспал почти четыре часа. А когда проснулся, за окном уже сгущались сумерки.

Восьмой час вечера – вполне подходящее время для не очень позднего ужина. Я встал и, сняв трубку с телефонного аппарата, стоявшего на прикроватной тумбочке, позвонил на внутренний номер бунгало Элис. Хотел спросить, могу ли приходить на ужин, но на том конце никто не взял трубку. Решив, что она принимает душ и прихорашивается в ванной, я тоже занялся приготовлениями. Искупался, надел брюки, рубашку-поло и вышел за дверь в опустившуюся с небес темноту. На улице стоял прекрасный свежий вечер, какого еще не было с момента моего появления здесь.