Капканы на баранов

Но я не верил этому человеку. Понимал, что имей я при себе то, что он хочет, я, не раздумывая, отдал бы ему эту карту памяти. Беда в том, что, во-первых, у меня ее не было, а, во-вторых, это не изменило бы уготованной мне участи. Он бы ни за что на свете не оставил в живых свидетеля. Ведь он сам сказал, что я уже услышал больше, чем мне следовало.

– Итак, Эрик, все очень просто, – сказал он, завершив свои манипуляции, и держа пистолет направленным в пол. – Проблема в том, что я тебе не верю, и по-прежнему считаю, что ты мне нагло лжешь. Поэтому я в последний раз спрашиваю, где то, что я ищу? Отвечаешь – живешь дальше, нет – я стреляю.

Направив пистолет мне в лицо, он взвел курок.

Я зажмурился и отвернулся. То, что я испытал в этот момент, мне трудно передать словами. Скорее всего, даже невозможно. Но почему-то промелькнула шальная мысль, что именно такой должна быть расплата за незабываемые и, вне всякого сомнения, самые яркие и счастливые моменты в моей короткой жизни, проведенные на этом острове с прекрасной девушкой по имени Элис Бергман.

– Где? – почти шепотом переспросил Арнольд Шнайдер.

– Я не знаю… – не открывая глаз, из которых уже должны были потечь слезы отчаяния, потому что мне было ужасно себя жалко, ответил я и помотал головой. – У меня… у меня… ничего нет…

Я уже приготовился ощутить боль, но вместо того, чтобы спустить курок, Арнольд Шнайдер снова спросил:

– Где твои документы?

– Что?

Холодный ствол жестко уперся мне в лоб.

– П-простите! Я… Я забыл… Какие документы?

– Паспорт, страховка, водительское удостоверение… Что угодно. Точнее, все, что есть при себе. Где они?

– Там… – я мотнул головой в сторону кровати, – все т-там… в ящике тумбы… В верхнем…

Арнольд Шнайдер убрал пистолет от моего лица и, не сводя с меня глаз, попятился в другой угол комнаты. Открыл ящик прикроватной тумбочки, порылся в нем одной рукой и вынул оттуда все, что его интересовало. Ухмыльнулся и лукаво посмотрел на меня.

– Вот сейчас и проверим, кто ты такой… – сказал он, присев на край кровати.

Я ничего не понимал. Не знал, что он собирается делать, но тот факт, что от моего лица убрали ствол пистолета, уже приносил пусть временное, но немалое облегчение. А Арнольд Шнайдер тем временем положил оружие рядом с собой на постель и вынул из кармана мобильник. Когда ему ответили, он тихо заговорил по-немецки. Потом взял в руки мои документы и стал диктовать данные из них. Это заняло минуты две, не больше, а когда этот короткий разговор был окончен, я снова напрягся, потому что он взял пистолет и встал на ноги.

– Можешь расслабиться пока, – произнес он, глядя на то, как я непроизвольно поджал ноги и сгруппировался, превратившись в тугой комок напряженных мышц, нервов и страха. – У тебя есть еще где-то полчаса, чтобы хорошенько подумать и сказать, кто ты такой, на кого работаешь и где карта памяти. Потом, когда я сам все узнаю, будет слишком поздно.

– Вы ошиблись…

– Вот и проверим. А пока посиди тихо.

И Арнольд Шнайдер принялся методично осматривать комнату. Он заглядывал во все углы и щели, даже стянул с кровати постельное белье, снял наволочки и наматрасник. Потом переключился на мой пустой чемодан. Осматривал и прощупывал его до того внимательно, что едва не разломал и не распотрошил обшивку внутри и снаружи. Потом грубым пинком заставил меня подвинуться и занялся шкафом с его содержимым. Но вещей было мало и на весь осмотр ушло не так много времени. Поиски успехом не увенчались.

– Я же говорил, что… – попытался выдавить из себя я, но он меня грубо прервал.

– Заткнись!

Я закрыл рот, а мой опасный гость, медленно расхаживавший по захламленной вещами комнате, остановился и почесал стволом своего пистолета висок. В глубокой задумчивости он подошел к столику, стоявшему у занавешенного окна между двумя плетеными креслами, и взял валявшуюся на нем мою бейсболку.

У меня сердце сжалось еще крепче. Ведь я когда-то обещал подарить эту дурацкую штуковину с декоративной молнией над козырьком Элис на память о себе. А теперь Арнольд Шнайдер лапал ее своими руками, вертел перед глазами, рассматривал.

Но телефонный звонок заставил его бросить бейсболку обратно на стол и ответить. Сам он практически не говорил, зато долго слушал собеседника на том конце, и лицо его приобретало все более озадаченный вид. Я же представления не имел, как результат этого звонка может отразиться на моей судьбе. Ясно было только то, что перезвонил тот, кому Арнольд Шнайдер до этого продиктовал мои данные. И, слушая голос в трубке, он все чаще бросал на меня косые встревоженные взгляды. Потом выключил телефон и, рассеянно посмотрев на меня, спросил:

– Ты на самом деле Эрик Хансен? Швед? И работаешь переводчиком в какой-то занюханной юридической конторе?

Слушая свой учащенный пульс, я утвердительно закивал головой.

– Серьезно?

– Да… Я же… Зачем мне врать? Я же говорил…

– Тогда тебе очень-очень не повезло, Эрик!

– Почему?

– Потому что тебе придется умереть!