Капли битого стекла (СИ)

Штрассе решил избавиться от улик, убрав всё обратно в папку. Менгеле наблюдала с особым интересом за ним, особенно теперь, когда он понял, что шутки с ней шутить не стоило. Мужчина подвинул документы к ней ближе и, поправив монокль, попытался выглядеть расслабленно, даже для убедительности сложил руки на колени. А Батори, смотря на него, думала, как хорошо бы на месте его головы смотрелся аккуратный гладкий череп молодого даемита. Но нужно было всё это выкинуть из мыслей: Штрассе – неприкосновенен, и придётся с этим фактом как-то мириться, Вульф или фон Булоу рано или поздно затребуют отчёты. Менгеле скрипнула зубами, сжала кулаки настолько сильно, что готова была впить в ладонь свои собственные пальцы насквозь. Вильгельм безумно раздражал её, он будет только мешать ей в работе, предлагая свои никчёмные идеи и навязывая никому ненужное мнение. Однако…

Взгляд Бутчересс метался по всему рабочему столу. Как удачно, что одна из фотографий всё же выпала из всего того гнезда неудач Штрассе, демонстрируя один из его более удачных проектов – выкинутые в мусор бракованные солдаты, которых переконструировали в чудовищ, отрезав им нижнюю половину тела. Лоперы были прекрасны: ловкие, быстрые… их бы по-хорошему скрестить с даемитами и расплодить в тысячную армию, тогда у врагов не будет никаких шансов. Менгеле внутренне ликовала от собственной идеи и, осторожно пододвинув фотоснимок Вильгельму, прошептала:

- И я знаю, над чем нам сегодня поработать, герр Штрассе.

Оберфюрер метался взглядом то на неё, то на фотографию, но всё же ухмыльнулся, принимая фотокарточку как подарок и как возможное соглашение об их дальнейшем сотрудничестве. Батори нравилось, что он не стал сопротивляться ей – видимо предчувствовал, чем могло это закончиться. Но она никак не ожидала, что он встанет и облокотиться на стол, почти перелезет через него, смотря ей в глаза, держась всего в паре сантиметров от её лица, выдерживая минутное напряжение. Они словно метали друг в друга молнии, мысленно обмениваясь сообщениями, а после улыбнулся, потому что именно Менгеле дала ему на мгновение почувствовать себя настоящим мужчиной, а не трусливой индюшкой, которой на самом деле и являлся.

А она, как настоящая хозяйка, должна разделать птицу к Рождеству.

- Что же, приступим к работе, доктор Батори Менгеле? – выдохнул ей мужчина в лицо; учёная была в маске, но почувствовала кислый запашок – как удачно всё складывалось: у него ещё и проблемы со здоровьем.

- Прошу, называйте меня Бутчересс.

Штрассе вернулся на своё место. Менгеле готова была поклясться, что всё шло лучше, чем могло бы быть на самом деле.

========== -6- ==========

Мора точно не знала, откуда им достался этот дом: Светлана что-то там рассказывала о прошлом Стренджера, но оно было похоже больше на клубок ниток из сложных эпизодов, которые практически невозможно было соединить в одну линию, вот и девушка и запуталась с этой задачкой, решив, что лучше хранить своё любопытство при себе и изредка делиться с ним с другими. Она полюбила это место, как только увидела: трёхэтажный дом с несколькими отдельными постройками и небольшим садом во дворе напоминал ей самый настоящий замок – как из тех книг, которые она любила читать когда-то давно; на самом же деле в нём не было чего-то удивительного – деревянно-кирпичное строение пряталось в лесной чаще Фалькенбурга, скрывая их от глаз проходимцев – отличное место, чтобы затаиться и жить в своё удовольствие. Джошуа как-то сказал, что вспомнил о своём «наследстве» - Люпеску однажды обмолвилась, что не совсем законном, но Спокхаус умяли это дело быстро, - как только их небольшая семья разрослась на близнецов и полувампира-призрака. Когда Мору впервые сюда привели, она еле сдерживала себя, чтобы радостно не воскликнуть от порхающих бабочкой эмоций: вот и он – самый настоящий родной дом, о котором всегда мечтала. Пусть и калитка давно не смазана и скрипела на одной петле, пусть окна нужно было подкрасить, а у старой лестницы заменить прогнившие деревянные ступени – всё равно это напоминало больше сон, чем реальность.

Только тогда она по-настоящему ощутила вкус свободы.

По-настоящему поняла, что теперь не одна – у неё есть семья.

И всё это было настоящим.

Джошуа даже не успел им входную дверь открыть, как Мора полетела в дом первой, проходя сквозь стены, наблюдая пыльные помещения, ветхую мебель, покрывшуюся паутиной, которую не скрывали пожелтевшие от времени клеёнки, и кусочки декораций, оставшихся от прежних хозяев: разбитые зеркала, пустые картинные рамы, стоящий на столике чайный сервиз с отколотыми фарфоровыми боками и весь в микротрещинах… Всё это создавало неповторимый уют, и девушке уже не терпелось привести их жильё в порядок, и обещала себе, что сначала займётся чердаком и библиотекой – книги уж очень любила читать, а тут столько нового и неизведанного. Мора – внешне взрослая, но в душе продолжала оставаться наивным впечатлительным ребёнком.