Капли битого стекла (СИ)

- Например… - начал Симон и, стоило девушке отвлечься на секунду, как он схватил полумесяц персика прямо из готового продукта и тут же закинул его в рот, – чтобы ты добавила ещё больше сахара. Ты же знаешь, что Зигмунд не любит слишком сахарные десерты, а я – обожаю!

- А вот Стренджер наоборот любит слишком сладкое. Я давно обещала ему пирог.

- Значит, надо ещё немного убрать фруктов, - и снова потянулся за дольками персика, но девушка хлестнула его по запястью ладонью. Совсем не больно, но Кригер отступил.

- Если ты будешь и дальше воровать фрукты, то тебе ничего не достанется, - фыркнула призрак, стараясь держаться подальше от его заигрываний. Но, увы, каждый раз получалось плохо: дампир уже натянула кухонные рукавицы и готова была отправить противень в духовку, даже без одного фрагмента персика в центре пирога, как Симон решил действовать хитростью; он собственнически, прикусив плечо, быстро расшнуровал её фартук, а затем тут же нырнул рукой внутрь, нащупывая грудь, которые теперь были прикрыты разве что длинными волосами. Мора пыталась оттолкнуть его, но стоило ему нажать, помассировать, взвесить на ладони, как поднос со стуком упал обратно на столешницу – хорошо, что она подняла его совсем ненамного, что даже внешний вид пирога не испортился.

- А я буду сражаться за право попробовать свой лакомый кусочек, - промурлыкал Кригер-младший, пальцами перекатывая горошинку бледного соска. Немец носом водил по её шее, целовал кожу, и призрак выдохнула сквозь зубы. – Моё любимое вредное приведение.

- Ты невыносим! - Мора пыталась игнорировать его, старалась держаться гордо, но не могла устоять от его лёгкой щекотки, нежных прикосновений, мимолётных поцелуев… Она задыхалась от того, что он с ней творил. И развернулась на пятках, хотела, наконец, сбежать от него, проплывая бестелесным духом сквозь кухонный фурнитур, но ариец будто приковал её на месте. И одаривал всю поцелуями, спускаясь ниже. – Мне… Мне нужно готовить пирог!

- Знаю, - для него её слова не имели значения. – Поэтому хочу тебе помочь.

И заставил её запрыгнуть на кухонную тумбу, собственнически втиснулся между ног и, приподняв подбородок, впился в губы поцелуем, что был для девушки подобно электрическому разряду – по всему телу прокатилась приятная дрожь. На нём не было рубашки, и его горячее тело обжигало её, придавало контрастности их близости, играло на нотках чувств. Мора каждый раз ругала себя за то, что так быстро с ним сдавалась: Симон был прекрасен, самым лучшим, и она хотела, чтобы у неё было с ним как в сказках, романтично и по-человечески, но выходило иначе, и так… ей нравилось даже больше. Нравилось, когда он резко хватал её за запястье, притягивая ладонь к себе для точечных поцелуев, нравилось, когда он массажем проходился по спине, пересчитывая позвонки, нравилось… просто быть с ним, чувствовать его единой эмоцией. Кригер прикусил кожу на шее, там, где билась жилка, словно хотел попробовать на вкус: он не вампир, но и не обычный смертный, но зубами надавливал, будто желал испить её крови. И девушка от абсурдности заливалась смехом и кокетливо отталкивала его – может, когда-нибудь судьба благоволит им и сделает подарок, навсегда укрепив их связь, превратив в одних существ.

Мужчина пытался справиться с пряжкой ремня, но ругался про себя, отвлекаясь, фырчал, что у него всего одна рука, и ему мало этого: мало касаться Моры, мало целовать её, мало… её мало. Дампир помогала ему, не забывая утешающе проходиться губами по скулам и подбородку, расстегнула молнию ширинки, приспустила вниз штаны вместе с бельём, высвобождая стоящий член.

Кригер толкнул полукровку, сорвал с неё фартук, уткнулся носом в её плечо, рукой ухватился за грудь и вставил во всю длину, выбив из горла призрака стон. Мора запрокинула голову, дышала часто, не зная, куда деть руки в кухонных рукавицах; Симон выдохнул, дал ей привыкнуть всего пару секунд, а затем задвигался в ней рваными быстрыми толчками. Он держал её в объятиях, не давал ускользнуть от него, а она задыхалась от собственных чувств, насаживалась сама, цеплялась за него как за спасительный крючок; каждый раз – как первый, каждый раз ощущалось по-новому.

Море было с ним просто нереально хорошо.

Симон колотился об неё бёдрами, целовал везде, щупал, и внутри дампира всё полыхало огнём; от толчков всё раскалялось, натянулось спицей, и в один миг оборвалось – так сладко и страстно, когда мир перестал существовать, и существовали друг для друга только они. Кригер зарычал сквозь зубы, рукой сгрёб в объятия Мору, изливаясь; крик девушки вырвался стоном, и её затрясло мелкой судорогой, такой приятной, такой… правильной. Она обняла его за шею, не отпуская от себя: пусть вот так, чтобы она чувствовала его в себе, пусть время летело мимо… ведь есть только они, и остальное неважно. Кригер выдохнул, обмяк, обессиленно свалившись на призрака; Мора рассмеялась, заглядывая через его плечо: стрелки настенных часов бежали вперёд – кажется, сегодня ей не удастся порадовать семью мучным десертом.