Капли битого стекла (СИ)

Но он не мог не отметить, как же были прекрасны его рабыни: казалось, что они не просто соблазняли его, но на самом деле проводили особый ритуал, сражались за его персону. От того, как смотрелись нагие красавицы СС, у Юргена Вульфа учащалось дыхание, а напиток более в горло не лез; ему становилось жарко, так сильно, что чудилось, что картина перед ним – лишь галлюцинация, плод собственного воображения. Но реальность выворачивало наизнанку, когда он наблюдал за тем, как две относительно самые красивые женщины СС в замке Вольфенштейн жадно целовались, касались друг другу, словно хотели выпить досуха, никак насытиться не могли. Аккуратные тонкие пальцы Минс прохаживались щекоткой по татуировкам Блаватской, Марианна взвешивала на ладонях упругие груди дампира, стараясь не разрывать зрительный контакт. Вульф улыбался, трясущейся рукой поставил недопитый бокал на прежнее место и удобнее расположился на подушках: зрелище завораживало, посылало рой мурашек, жалящих ядом страсти. Марианна не отрывалась от Минс – она вела в их маленькой игре, и ролями они никогда не менялись – таков приказ самого геггинггруппенфюрера: жрица повалила любовницу на кровать, раздвинула ей ноги, демонстрируя Вульфу всю открытость полукровки, а затем проникла в неё двумя пальцами, задвигалась сразу слишком быстро, выбивая из горла конкурентки стон за стоном. Минс не сопротивлялась: она слишком послушная, даже раздражающе, и это Вульфу в ней нравилось. Он ухмыльнулся, потянулся рукой вниз, чувствуя, как жар бушующим огнём вспыхивал внизу живота; одеяло сбилось у ног двух грешниц, которые продолжали забавлять своего хозяина.

Рука легла на вставший член, оглаживая его вверх-вниз; он не молод, но всё ещё умел гореть желанием.

Дампир выгнулась луком, кричала так, словно хотела поднять мертвецов, похороненных под замком Вольфенштейн, и Марианна Блаватская, шлепнув её по внутренней стороне бедра, навалилась сверху, затыкая полукровку поцелуем: Минс хотела дотронуться до любовницы, подарить ей то, что она сама испытывала, но жрица Третьего Рейха била её – к ней недостойны прикасаться такие, как она. Вульф выдохнул сквозь зубы, продолжая двигать рукой; он думал о том, как засадит этой плутовке Минс по самые яйца, как будет наказывать Марианну Блаватскую, как его армия возьмёт вверх, как тело примет мощные артефакты… Ах, как хорошо! Мужчина закатил глаза от удовольствия, прохрипел, но не от того, как льнули друг к другу его любовницы – его возбуждали больше мысли о том, что ждало его в будущем; алкоголь кипел в крови.

Он станет властителем мира, новым могущественным существом, самим Богом!.. И нет ничего слаще этого.

Юрген Вульф на секунду остановился, сел на кровати, подзывая к себе Блаватскую; женщина не могла ему отказать и, словно забыв о Минс, подползла к нему, устраиваясь рядом, чтобы в следующую секунду промыть рот лидера Гегенгайст Группе поцелуем. Всё остальное на себя взяла Минс: она скинула одеяло, осматривая тело немца, а затем, облизнувшись, припала к его члену, вбирая его в рот до основания. Мужчина за это очень ценил полукровку: ей не нужно было лишний раз указывать – она знала, как действовать, как доводить всё до самого конца. Сосала она хорошо – его милая шлюшка, - даже клыки, чуть царапающие плоть, приносили новую волну удовольствия. Но, целуясь с Блаватской, Юрген всё равно думал о том, как приведёт новую – свою Германию – к победе. И сжал выступающие сквозь ткань лифа соски Марианны. Женщина отстранилась, шумно выдохнув, позволяя геггинггруппенфюреру массировать её груди: они были больше, чем у Минс, и оттого приятнее. Он раздевал жрицу сам, подушечками пальцев повторял контуры её странных незамысловатых татуировок; сердце бешено колотилось, и Вульфу казалось, что оно в один момент остановится, не выдержав такого напряжения. Минс целовала, лизала, кусала кожу, игралась с яичками, выбивая стоны из своего хозяина, но когда ей надоело, она сама насадилась, начиная двигаться, вколачиваться в него – она сжимала его внутри себя так, что у Вульфа темнело в глазах. Мужчина отодвинул ткань трусов, нащупал, проник в Блаватскую, двигая рукой слишком быстро, натирая бугорок клитора.

Они никогда не менялись местами.

Немец наслаждался стонами двух любовниц, чувствуя пик своего приближения; они действовали слаженно – как механизмы, как точный план, попадающий в самую цель. Юрген Вульф думал, что однажды Минс понесёт от него щенков – кто их знал, этих проклятых кровососов? Но если так действительно бы случилось, то он бы разорвал полукровку на части, выпотрошил бы её, вырывая собственноручно каждый из кровавых органов – такие ублюдки не должны жить; он всё равно это сделает, но позже… пока они служили ему верой и правдой, геггинггруппенфюрер закрывал на многое глаза.

Марианну Блаватскую ждала бы такая же участь.