Капли битого стекла (СИ)

- Знаю. И верю, - дампир осторожно убрала прядь волос, выпавшую из его причёски. А затем поцеловала нежно в уголок губ. – За это я тебя и люблю.

- Как и я.

Рейн поправила воротник и слегка пригладила рукав, а затем отошла, оголяя бедро: за резинкой чулок, в маленькой кобуре прятался дамский пистолет, на что Зигмунд хмыкнул: некоторые привычки пусть остаются с ними навсегда. Она явно уже догадалась о том, что во внутреннем кармане пиджака он тоже держал кое-что миниатюрное, острое и холодное.

Вечер обещал быть жарким.

- Ты не против?

- Я всегда за безопасность, фройлян.

Кригер подошёл к девушке, и Рейн взяла его под руку, прильнув к широкому плечу немца. Зигмунд открыл двери из квартиры и вздохнул: как же хотелось, чтобы всё прошло относительно спокойно, но всё равно понимал, что нужно быть готовым ко всему. Особенно с их положением и работой.

- Надеюсь, что мы не опаздываем.

- У нас ещё полно времени, - дампир перешагнула через порог, оказываясь в общем коридоре. – Можем сходить выпить кофе. Или перекусить.

- Круассан?

- С вишнёвым наполнителем, - полукровка облизнулась.

Немец согласился с ней, коротко кивнув, а затем принялся закрывать двери в их маленькую обитель. Проверив, что всё надёжно, мужчина взял девушку за руку, и они вместе медленным шагом отправились на долгожданное свидание, которое, желали, чтобы обошлось бы без кровопролитных битв. Как же давно они не жили как обычные нормальные люди, как давно не были… самими собой.

Зигмунд был счастлив: наверно, ради этих кусочков их жизни много лет назад стоило обратиться вампиром.

========== -32- ==========

Последний удар принёс ей победу: Рейн точно ударила в бок, и лезвие с мерзким чавкающим звуком вошло в тело, а на рубашке тут же расцвела кровавая роза. Полувампир резво вытащила клинок, наблюдая за тем, как оппонент, обескураженный собственным проигрышем, отходил прочь, пытаясь закрыть единственной рукой рану. Его – совершенная, практически точная зеркальная копия с небольшим изъяном – подбежала ближе, подставляя братское плечо; он смотрел на неё с осуждением, ненавистью, будто она не избавила уродцев от жалкого существования, а уничтожила чей-то крохотный личный мир. Но в то же время… В этом взгляде не чувствовалось ненависти: словно противник старался таковым быть, но их вражда, скреплённая чужим пожелтевшим листком, для кого-то являлась игрой, а для кого-то – личной вендеттой.

Рейн осторожно подошла ближе, всё ещё держась за рукоять тесака, будто не верила в собственные силы: близнец осторожно уложил брата у стены, хотел ему помочь справиться с нарастающей болью, однако тот жестом попросил его прекратить, улыбался так легко, будто умирать – это какая-то мелочь. А ещё он смотрел на неё… Так смотрел, что дампир задыхалась: то ли от возмущения, то ли от… Пальцы на руках подозрительно немели, а собственное сердцебиение чувствовалось слишком отчётливо: тук-тук-тук… Девушка нервно сглотнула.

- Всё конечно, - начал другой, продолжая сидеть рядом с братом. – Ты смертельно ранила моего брата – скоро я последую за ним.

Их общий секрет, который немцы разболтали во время их потасовки: Рейн думала, что это шутка, неудачный розыгрыш, но не предполагала, что одним выстрелом могла убить двух зайцев.

- Она… она красивая, не правда ли, брат?

- Да, - соглашался другой. Тот, чьё уродство на глазу стало отличием, продолжал сковывать полукровку своим взглядом. Она чувствовала, что цепенела, что должна была что-то сделать, но не могла помочь, и на это были свои причины: как и цель её миссии, как и то, что такие ублюдки не должны были жить.

Но в последнем неожиданно для себя начала сомневаться…

- Я бы, я бы хотел…

- Мой брат бы хотел узнать твоё имя, - обратился к ней мужчина, чей голос был ниже, чем у его близнеца.

- Это… - глубокий вдох, секундная пауза. Этот секрет умрёт с ними. – Меня зовут Рейн.

- Очень красивое, - слабо улыбался немец. – Спасибо.

Его веки тяжелели; он выдохнул со свистом, головой прислонившись о холодную стену, теперь смотря куда-то мимо, но не на Рейн, словно не хотел, чтобы она видела его таким: беспомощным, слабым… Девушка сглотнула, тоже не желая встречаться взглядом: ни с ним, ни с его братом. И сжимала кулаки, понимая, что всё, наверно, к лучшему. Их встреча по-другому никак не могла завершиться.

- Зигмунд, брат мой, - дрожащим шёпотом близнец пытался привести родного человека в чувство. Слишком родного – ведь когда-то сиамские близнецы, разделённые при рождении, - прости меня… Скоро и настанет мой черёд.

И схватился за ткань рубашка, там, где сердце, там, где пятнами выступала его собственная кровь. Немец осторожно поднялся на ноги и, скрипя зубами, его повело, но полукровка, не ожидая от себя, ринулась вперёд, зачем-то подставляя ему руку помощи. Что это могло изменить? Только оттянуть мгновения перед последним выдохом.

- Отпусти, - он пытался оттолкнуть её, но сил не хватило. – Я… Я хочу…

- Ты переигрываешь, брат.