Капли гадского короля

Кристина прижала к себе сверток и вышла из деканата. Ни о какой учебе не могло быть и речи. Тина поехала домой, решив в одиночестве погоревать о Казимире Натановиче.

— Не прошло и нескольких дней, как вы уже опять на работе! Бледная, какая-то встревоженная и похудевшая. Вот не сидится вам дома! — всплеснула руками медсестра Кати.

— Со мной все нормально, а дома сидеть больше не хочу, — Екатерина надела чистый, накрахмаленный белый халат.

— Вам лечиться надо не от простуды, а от «тру-до-го-лиз-ма», — выговорила Нина Степановна, сменив уличную обувь на ярко-красные туфли. — Я по телевизору смотрела, есть такие люди, которых метлой с работы не выгнать, но они хоть деньги зарабатывают.

— Ладно, Нина, не утрируй! Вызывай первого!

Первым пациентом оказался ненавистный Нине Степановне гражданин Лосев.

— Опять вы? Ну сколько можно говорить, что вы не с нашего участка! — воскликнула она.

— Потерпите меня последний раз, — проговорил Петр Федорович и тяжело опустился на стул. — Вы какая-то не такая сегодня, Екатерина Григорьевна, — поднял он на нее подслеповатые, слезящиеся глаза.

— Замотали вы ее! — ответила Нина.

— Что вы хотели, Петр Федорович? — мягко спросила Катя.

— Ваши опасения оказались верны… У меня рак, и меня кладут в онкологию, пришел попрощаться, — сказал старик.

— Еще все обойдется, — растерялась Катя.

— А сейчас ничего не скрывают, все говорят как есть, — вздохнул Петр Федорович, и сердце Кати сжалось. — А ведь моя соседка, которая ждала вашу врачиху, умерла…

— Умерла? — переспросила Катя.

— Ну да… Я ее видел не так давно, такая счастливая была, говорила мне, что нечего связываться с бесплатной медициной, что столько раз она ждала участковую, а та ни разу не пришла. А сейчас к ней ходит очень приятная девушка, лечит ее, беседует с ней. Иногда и продукты приносит, мол, за все заплачено. Я еще удивился. Ведь знал, что Камила Георгиевна одинокая женщина, что у нее ни детей, ни других родственников, да и пенсия маленькая, а тут вдруг такое обеспечение? Она мне охотно пояснила, что заключила договор пожизненного содержания с одной хорошей фирмой в обмен на квартиру после своей смерти. И вот вчера умерла… такая жалость… Только у Камилы все наладилось, и вот такой конец. — Петр Федорович, что-то еще бормоча себе под нос, встал и вышел из кабинета. Катя кинулась за ним следом.

— Петр Федорович, а как называлась эта фирма, которая ухаживала за вашей соседкой?

— А… так это… какие-то «Ангелы», что ли? — ответил старик.

У Кати сразу испортилось настроение, а в конце рабочего дня ей позвонила Кристина и убитым голосом сообщила, что ее любимый преподаватель умер от сердечного приступа.

— И для меня явилось полной неожиданностью, что за ним присматривала коммерческая фирма «Ангелы с поднебесья», куда ты устроилась на подработку, — сообщила ей Кристина.

— Закон парных случаев, — прошептала Катя.

— Что? О чем ты? Какие случаи? — не поняла Кристина.

— Потом, потом, Тина! У меня возникло срочное дело! — прокричала Катя и бросила трубку.

Все ее мысли теперь были заняты Иваном Федоровичем, все-таки она успела привязаться к нему.

«Он не пустит меня в дом, но пустит своего внука, и я должна его разыскать и сообщить, что его дед в опасности. Вопрос, где я найду популярного актера?»

Как ни странно, но разыскать Германа Чадаева оказалось много проще, чем Катя себе представляла.

— Он на съемках сериала на турбазе «Сосенки» в Московской области, по Ярославскому шоссе — тридцатый километр, — ответили ей в Союзе кинематографистов, связавшись еще с кем-то.

— И это все? — даже удивилась Катя и поспешила на автовокзал.

До тридцатого километра Катя доехала в переполненном рейсовом автобусе и сошла на площади небольшого населенного пункта. Катя уже хотела было спросить у какой-то бабульки, как пройти на турбазу «Сосенки», но увидела указатель с таким названием и пошла по дороге, которая за поворотом уходила в лес, густой и темный.

Время уже было вечернее, и это не внушало Кате оптимизма. Она оглянулась по сторонам.

«Похоже, что больше нет желающих посетить турбазу «Сосенки». Что это я раскисла? Я же уже приехала, отступать некуда, позади Москва. Я должна увидеть внука Ивана Федоровича и высказать ему все мои опасения. Иначе я перестану себя уважать и не смогу спокойно жить».

Катя решительным шагом, если это так можно было назвать при ее хромоте, направилась в лес, следуя указателю. За каждым кустом ей мерещился затаившийся убийца или ожидающий очередную жертву маньяк. Темные, шевелящиеся от легкого ветерка еловые ветки вселяли ужас. Кое-где еще лежал нерастаявший серый снег. Катя чувствовала себя в этой глуши совсем потерянной.