Капля яда. Бескрайнее зло. Смерть на склоне

– Разве мы можем что-нибудь знать? В журнальных историях и в тех кинофильмах, которые я видела, не принимают в расчет один факт. Почему один человек хочет находиться рядом с другим человеком? – Она посмотрела на Вирджинию. – Не потому же, что он красив (хотя Кеннет и очень хорош собой). И не потому, что он молод. Для меня, – продолжала она, обращаясь к лампе подле дивана, – самое главное, насколько вдвоем забавно, и говорю я сейчас не о сексе. Хотя… – Розмари сглотнула. – Вы меня понимаете? Насколько интересно друг с другом. Мне с Кеннетом было хорошо, как никогда раньше. – Розмари рассмеялась, подалась вперед, и в ее голосе появилась страстность. – Почему люди боятся говорить, что именно это их привлекает? Я думаю, что на самом деле в этом заключается самое главное притяжение.

– И самое постоянное, – прошептала миссис Пайн.

– Несомненно, – подхватила миссис Ботрайт. – Иначе человечество бы не выдержало. Не все любимые жены имеют двенадцатый размер. – Она возмущенно покачалась на своих объемистых бедрах.

– М-м-м… – протянул художник. – Мне нравилось общество моей четвертой жены. Готов был проводить с нею круглые сутки. И хотя она имела не идеальные лодыжки, я ее оплакиваю, это факт. – Он выглядел слегка озадаченным.

– Согласна, – выдохнула Вирджиния. Водитель автобуса покосился на нее из-под ресниц.

В жилах Гибсона пульсировала радость, к которой одновременно примешивались стыд и печаль. Он решил, что все остальное – сугубо его дело, как бы ни любил – да, да! – тех, кто был сейчас вокруг него. Гибсон взял Розмари за руку и очень просто – отчего слова стали очень личными – проговорил: – Спасибо за все, что вы сделали и сказали. Но теперь нам пора. – Он повернулся к миссис Пайн. – Помолитесь, чтобы яд нашелся.

– Помолюсь, – пообещала она.

– Будем надеяться, что все обойдется, – застенчиво и немного нервно сказал Пол.

– Мы все на это надеемся, – добавила Джини.

– Не исключено, что полиция уже нашла пузырек, – предположила миссис Ботрайт. – Не стоит ее недооценивать.

– Этот пузырек может валяться где-нибудь на свалке, и вы об этом никогда не узнаете, – заметил художник. – Понимаете?

– О, пожалуйста, будьте счастливы, – промолвила медсестра. И невозмутимая, надежная душа этой малышки растворилась в чувственных слезах.

– Много хороших книг написано в тюрьмах, – серьезно заметил водитель автобуса. – Каменные стены не препятствие…

– Буду иметь в виду, Ли, – дружелюбно ответил Гибсон. Водитель был из тех людей, кто задавал тон. Он изначально заключил, что сладенькой конфетки не будет, и не стал ее предлагать.

Гибсон обнял жену за талию и повел к выходу. Семь человек смотрели им вслед.

– Как он мил, – всхлипнула Вирджиния. – А она прелестна. Как бы их спасти? Думайте все!

В комнате воцарилась тишина – присутствующие загрустили, но сломлены не были.

Мистер Гибсон с женой медленно прошли к концу террасы, спустились по ступеням и пересекли подъездную аллею. Времени было без четверти шесть, наступал тихий, приятный вечер. Они прошли мимо сияющих мусорных баков. Перед лестницей на кухню рос куст, и Гибсон мягко потянул Розмари в укромный уголок, скрытый от посторонних глаз массой приветливо шелестящих листьев.

Он обнял ее, и она прижалась к нему. Нежно поцеловал, потом еще раз, но с большей страстью. Ее голова склонилась ему на плечо.

– Помнишь ресторан, Кеннет?

– Да.

– Как мы тогда смеялись! Я решила, что после аварии ты забыл тот момент, не мог вспомнить.

То несчастье, которое произошло с ними, осталось далеко в прошлом. Розмари вздохнула.

– Еще я помню туман, – пробормотал Гибсон. – Нам тогда он показался красивым.

– Но мы ведь имели в виду не только туман.

– Нет. – Он нежно поцеловал ее еще раз. – Это старая песня – недопонимание. Но я человек старомодный.

– Я люблю тебя таким. Что бы ни случилось, не оставляй меня.

– Что бы ни случилось, – пообещал Гибсон. Но он преступник и может ее оставить, хотя в другом смысле слова. Горькое и вместе с тем сладкое чувство.

Через несколько минут они начали подниматься по лестнице на кухню.

Глава XXI

Этель Гибсон вернулась в коттедж после четырех часов. Нахмурилась, обнаружив, что дверь не заперта, все нараспашку, в доме пусто. Какое безрассудство со стороны брата! Может, пошел к Таунсендам – это всего через дорожку. Если так, у Этель не было настроения идти туда за ним. Она спланировала свой день и не собиралась все ломать ради никчемного общения.

Этель сняла свой летний пиджак и прошла на кухню. Какой беспорядок! Для такого маленького дома аккуратность – это самое главное. Этель не нравилось жить в коттедже. Квартира требовала гораздо меньше усилий. Она считала, что в ближайшее время необходимо куда-нибудь переехать. А пока, поджав губы, взирала на разгром. Салат-латук валялся на столе. Хлеб не удосужились положить в хлебницу. Какао и чай должны стоять на полках. Сыр – в холодильнике. Вот еще какой-то бумажный зеленый пакет. Что в нем такое? Небольшая бутылочка с оливковым маслом. Импортное! Слишком дорогое!