Капля крови и море любви

Но было уже поздно. Слишком многое сорвалось с языка Тала, чтобы я делала вид, будто ничего не случилось. Я плотно сжала губы и отвела взгляд от велфа. Тал испустил какой-то нечленораздельный возглас, приблизился, перехватил меня из рук Виры. Я забилась в объятиях велфа как рыба в сетях браконьера. Начала молотить Тала кулаками в грудь, кричать что-то… Кажется, высказывалась по поводу «наивной дуры», преданного доверия, заигрывания с несколькими мужчинами сразу и поочередно, ревности и бешеного нрава велфа. Я думала, он тоже взорвется негодованием, польет очередным потоком брани и сомнительных комплиментов. Но Тал только молчал и все сильнее прижимал. Вскоре возмущенные крики давались с большим трудом – я не могла нормально вдохнуть из-за стальной хватки велфа. Вира хмыкнула сбоку. Я хотела развернуться к ней, выдать что-нибудь недовольное. Собиралась потребовать у обоих – Тала и его сестры, чтобы меня наконец-то поставили на ноги, отпустили на все четыре стороны. Ну сколько можно передавать меня, как вещь!

Но в эту минуту серебристая кабинка лифта гостеприимно распахнула двери.

Внутри не было ни души. То ли места, откуда мы стартовали, оказались на редкость глухими, то ли так совпало, но несколько минут мы ехали в гордом одиночестве. Затем лифт остановился, и двери его разъехались, показав небольшой поселок, с неказистыми, деревянными одноэтажками и сотнями цветущих деревьев. Сосновый аромат отдушки телепорта перебил кисловатый, похожий на запах кефира или творога. К нам вошли пять человек, и Тал тут же включил непроницаемый для звуков купол.

Две полные, очень загорелые женщины и чуть более подтянутые девушки рванули в дальний конец кабинки. Пестрые рубашки с большими цветами, брюки бешеных оттенков – красные, розовые, фуксии, ярко-фиолетовые и зеленые превращали соседок в скопление ярких клякс.

Женщины покосились на нас с любопытством, пересеклись взглядами с Вирой и Талом, и тут же уставились в пол. Велфы умели без единого слова, без малейшего жеста дать понять – чего делать не стоит.

Мы ехали молча, даром, что купол не выпускал наружу ни единого звука. Тал усадил меня между собой и Вирой, прижался горячим боком и молчал, натужно дыша. Спутница моих сегодняшних злоключений тоже долгое время не произносила ни слова.

Молчание казалось столь неприятным и нарочитым, что меня так и подмывало начать читать стихи, травить анекдоты. Да, в конце концов – цитировать классику родного мира. А что? Пусть приобщатся к моей культуре! Может, наберутся ума-разума? Тирада Рочестера из романа «Джейн Эйр» о том, что прожитые годы не всегда дарят мудрость, так и вертелась на языке. Вспоминался Дарси из «Гордости и предубеждения» с признанием, что дарованные рождением блага, он использовал, чтобы тешить гордость, ласкать самолюбие…

И очень хотелось нарушить звенящую тишину.

Вира, похоже, чувствовала то же самое. Сложенные на коленях ладони ее сжались в кулаки, скулы резко натянулись.

На следующей остановке, посреди города с желтыми и бежевыми небоскребами к нам присоединился очень интеллигентного вида кот. На нем была идеально выглаженная белая рубашка и черные брюки со стрелками, как у офисного работника. Густые каштановые вихры – зачесаны назад, и приглажены то ли гелем, то ли лаком. Скуластое лицо с выдающимся лбом еще хранило следы задумчивости. Новый попутчик оглядел остальных рассеянным взглядом и расположился между нами и людьми. Открыл книгу и погрузился в чтение.

К концу поездки в лифте стало многолюдно.

Появились гематитовые и белокожие лемы, еще с два десятка человек, в основном мужчины, коты и велфы.

А мы все еще хранили молчание. И только ладонь Тала легла на талию, притянула, прижала сильнее прежнего, да жаркое дыхание велфа несколько раз обожгло щеку.

И как бы я не злилась на Тала, как бы не бушевало в душе негодование от его несправедливых упреков, сейчас, здесь мне совершенно не хотелось отодвинуться. Я всем существом тянулась к велфу, не смотря ни на что. И он, видимо, чувствовал тоже самое.

Несколько раз Тал открывал рот, набирал в грудь побольше воздуха, но наружу выпускал только тяжелый вздох.

Словно хотел что-то сказать, но не решался. Не похоже на этого громилу, который вначале дает «по морде», а уже затем спрашивает – что случилось. Сперва выговаривает, и только потом выясняет – как все произошло. Вначале соблазняет, берет – властно, как хозяин и господин, а затем отказывается даже объясниться – что же такое между нами происходит.

Кулаки Виры сжались до побелевших костяшек, но велфийка тоже не проронила ни слова.

Нашу «остановку» или «станцию» я узнала сразу. Ярко освещенный зал торгового центра, разноцветные грозди воздушных шаров под потолком, в честь открытия какого-то магазина и пестрые толпы местных.

Тал выключил купол, убрал руку с моей талии, и пулей вылетел из лифта. Мы с Вирой поспешили следом.

Спину велфа удалось догнать не сразу, где-то через пару улиц, недалеко от его бара.