Капрал Серов: год 1757

Сильно помогли те разговорники, что мы создали вместе с подпоручиком Чижевским. Наверное, мы были единственной ротой в авангарде, где оставленные гарнизонами шестаки возвращались обратно в роту уже на следующие сутки, не теряя время на бесконечные блуждания по незнакомой земле.

Наш сводный полк из шести рот помогал пушкарям генерал-майора Леонтьева возводить укрепления на холме к западу от переправы, имея задачу перекрыть дорогу вниз по течению реки, к деревне Куткейм и главной базе прусских войск — городу Велау.

И вот стою я на этом холме и оглядываю окрестности.

По правую руку, на севере — широкая лента реки Прегель. По левую руку, у подножия длинного, вытянутого с запада на восток холма — густая рощица. Лиственная, с буреломами поваленных деревьев и обильно заросшая кустарником. Местные говорят, что рощица не очень большая, и за ней раскинулось широкое распаханное поле, деревни Мешулен, Удербален и дорога к городу Алленбург.

За спиной, у подножия холма — деревня Норкитен и хаос переправы. Саперы успели за три дня навести два моста на понтонах и целых три настоящих, деревянных. Ярко-красные потоки солдат медленно перетекали с берега на берег и уходили на восток. Там, в полутора верстах от нас за лесом разрастался большой лагерь основных сил армии.

На запад же — вершина холма, занятая лагерем пушкарей и куцыми полками сводной бригады генерала Леонтьева.

Дальше — спуск с холма, на склоне которого пушкари и пехотинцы спешно роют валы для пушек. Лес и река оставляли не очень широкий проход для дороги, образовывая теснину. Правда, господа офицеры называли это направление не словом «теснина», а словом «дефиле». Чтобы, значит, было не по-простонародному, а прямо-таки военный термин.

— На караул! — рявкнул один из гренадеров генеральской охраны.

Истуканы в шапках-гренадерках резко дернулись, выпрямили спины, вскинули мушкеты в положение «на караул» и снова замерли.

— Ишь ты! Прям как настоящие солдаты! — причмокнул губами Сашка в притворном восхищении.

— Отстань от них, Заноза! — привычно одергиваю нашего главного забияку.

— И правда, господин капрал. Люди стараются, как могут. Службу служат, — заботливо ответил Сашка и резко дернулся, уворачиваясь от моего подзатыльника.

М-да. Надо лучше тренироваться. Сашка почти увернулся, я только треуголку с него сшиб. От Ефима бы он не увернулся. Далеко мне еще до крестного.

Ладно уж. Для проформы чисто символически хлестанул Сашку поперек спины капральской тростью, погасив часть удара о ствол перекинутого через плечо Сашкиного мушкета.

Из шатра неспешно потянулись на воздух офицеры. Капитан Нелидов, поручик Нироннен, полковник Яковлев и грузный мужчина с золотым генеральским шарфом. Лет сорока на вид, лицо неприятное, обрюзгшее… За ними семенил слуга, который нес в руках мою артельную сковородку и таганок.

— Да мне плевать, Нелидов! — буркнул генерал. — Главное, чтобы дело свое делали. А так ты хоть помоями их корми.

— Нешто не довольны, Николай Михайлович? Так вы скажите, велю повару плетей всыпать!

Генерал задумчиво пошамкал губами и нехотя ответил:

— Пойдет. Но если опять у солдатиков животы крутить будет — ты уж будь любезен, не просто всыпь, а прямо-таки шкуру спусти!

— Уж не сомневайтесь, Николай Михайлович! — криво ухмыльнулся Нелидов.

Слуга подал генералу раскуренную трубку, стоящие вокруг него офицеры потянулись за своими кисетами, а сбоку от меня появился подпоручик Нироннен, незаметно отошедший от генеральской свиты.

— Посылай гонцов во все артели, Серов. Господин генерал дал добро солдатиков картошкой кормить.

Я повернулся было к Сашке, но тут за спиной гулко ухнула пушка.

— Отставить кормить солдатиков! — слегка повысил голос генерал, который, как выяснилось, все слышал.

Бахнуло еще раз. И еще.

Три холостых выстрела из пушки — принятый в армии сигнал об атаке крупных сил противника.

У меня вдруг внутри все похолодело. Неужели началось?

Генерал Николай Михайлович Леонтьев повернул голову вниз по течению реки и приложил ладонь к треуголке.

— Вон они идут, разлюбезные, — спокойно так сказал, все с теми же брезгливыми эмоциями. — Прикажите бить тревогу, полковник. А солдатиков будете кормить уже после баталии. Так картошки меньше уйдет.

Полковник Яковлев дернулся к адъютанту и уже через несколько секунд барабанщики у генеральского шатра начали отбивать бой-сигнал «тревога».

Поручик Нироннен быстрым шагом повел мою дюжину в расположение роты, а барабаны рокотали уже по всему лагерю. И полковые, и ротные, все повторяли одну и ту же дробь — тревога. На улочках между палатками поднимались ротные знамена, вокруг которых сразу же начинали собираться солдаты в красном, отрывисто ржали лошади расположившихся неподалеку гусарских эскадронов.

— Что там, Жора? — окликнул меня появившийся откуда-то из леса Ефим.

— К нам гости, крестный!

— А много их там? — ляпнул какой-то солдат из капральства Ефима и тут же упал навзничь от фирменного ефимовского удара в лоб.

— Супостата пусть пересчитывают те, кому положено. А твое дело — строй держать да палить по команде, усек?