Капрал Серов: год 1757

А то, что я попросту не успел заметить удар Ефима — да кто ж про то знает? Ночь, темно, все зрители во хмелю… Повезло. Ведь если бы я тогда разглядел удар — то на чистом рефлексе стал бы уворачиваться. И все, прощай репутация. На всю роту бы ославили: Жора — ловкач. А это считай, что приговор. Такую репутацию исправляют годами, и далеко не у всех получается.

Стойкость — важный параметр в деловых переговорах. Ведь о чем был вчерашний… эм… скажем так — разговор? Что выясняли между собой пехотный капитан и казачий сотник? Нашла коса на камень, и надо выяснить, кому из спорщиков придется уступить. Кто останется, а кто подвинется.

Два удара — вместо тысячи слов. И сразу ясно, есть ли возможность выдавить конкурента с хлебного места нахрапом или же придется бодаться всерьез. А если всерьез, с риском пролить кровь — то стоит ли овчинка выделки?

Хотя так-то казачий сотник удар принял. Ну да, упал, но ведь принял?

Как-нибудь на досуге расспрошу у крестного о всех неписаных законах такого рода.

А пока надо качать пресс.

Потому что рано или поздно мне так же могут бросить вызов. Какой-нибудь равный по должности капрал другой роты или вообще другого полка. И могут так сложиться обстоятельства, что этот вызов придется принять.

А я боюсь. Я не из тех, кто по жизни «буром прут».

Вот, к примеру, подпоручик Чижевский. Вышел вчера к казакам и давай что-то мямлить про приказы их превосходительства. Да еще юношеский голос сорвался, дал петуха всем на потеху. А Чижевский так и не понял сразу, что произошло. Растерялся, поплыл…

Но Чижевский и не рвется в лидеры. Ему особо ничего и не надо. Командует всем капитан Нелидов. Вчера самому Чижевскому покомандовать не получилось — так что с того? Можно это дело поручить унтерам, а самому только с важным видом кивать в нужных местах.

Вот, пожалуйста. Сидит господин подпоручик в шатре и читает книгу, найденную среди вещей, взятых у кого-то из офицеров Архангелогородского полка. А переговоры с хозяевами нештатных телег ведут его именем ундер-офицеры Иванов и Годарев. Его дело — только символизировать, сидя в сторонке.

И уважения ему добиваться тоже не надо. Ему вполне достаточно, что уважают того, кто назначил его сюда заместителем.

А мне так нельзя. И не потому, что я капрал, а не офицер. А потому что… Короче, нельзя, и все тут.

Потому надо качать пресс.

— Степа, ну-ка, ударь меня в живот! — воскликнул раскрасневшийся Сашка.

Степан хмыкнул и коротко, без замаха ткнул его кулаком под ребра, сложил пополам и небрежно столкнул на землю.

— Уф… Не работают твои упражнения, господин капрал! — просипел Сашка, с трудом поднявшись из травы.

Я рассмеялся.

— Ну а что ты хотел? За один день пресс не накачаешь.

— А за сколько? Ну, это… накачаешь?

— Если каждый день заниматься — то, наверное, за год-два.

— Сколько? — у Сашки округлились глаза.

— Ну попробуй слугу нанять, пусть он за тебя пресс качает.

Подбежал молодой солдат из капральства Смирнова.

— Господин капрал! Вас там это… ундер-офицер Иванов к себе кличут!

Это он вовремя. Как раз к концу тренировки. Сейчас, только ополоснусь быстренько в речке и пойду одеваться.

— Так, братцы, заканчиваем физкультуру. Принимаем водные процедуры и собираемся. Степан, готовь шестак на всякий случай.

* * *

— В смысле? Прямо так и сказал? Что я хочу с ним поговорить?

— Ну да! — удивился Ефим. — Ты же сказал, что они тебе нужны. Ну вот, пожалуйста. Господин Альбрехт — ну этот, который в черном — тебя ожидает.

— Меня?

— Не, ну я же не совсем дурной. Не так что, эй, мол, благородный чужеземец, у моего капрала к тебе разговор есть! Просто — некий человек желает с вами беседы, со всем уважением. А там уж вы сами по-свойски разберетесь.

— А второй? Мне же нужно, чтобы черный со шляхтичем встретились!

— Ну чего ты переживаешь? Семен Петрович того шляхтича в Митаве нашел и железяку твою показал. Тот заинтересовался и сказал, что сегодня к полудню обязательно приедет. Так что иди, разговаривай со своим этим Альбрехтом, и ждите вместе шляхтича.

Ах ты… Ефима же с нами тогда не было! Ни Ефима, ни Архипа. Это секунд-майор Стродс знает, что я на своих «земляков» со шпагой бросаюсь, а эти-то двое откуда? Святая простота! Они, наверное, подумали, что раз мы с ними земляки — значит, друзья. И встреча у нас будет дружеская.

Такие уж здесь традиции. Даже если у себя дома люди злейшие враги были, то на чужбине между земляками вражда сразу забывается. При встрече обнимаются, хлопают друг друга по спине и искренне друг дружке рады.

А я-то голову ломал, как Архип собирается стравить меж собой черного и шляхтича. А он, оказывается, и не собирался! Он нам дружескую встречу земляков устроил! А титановая пластина — типа условного знака нашего землячества, ага.

Мораль: грамотно составляйте техническое задание, елки-палки. И вот что теперь? Мочить черного прямо тут, в лагере? Ага, а потом меня свои же на ближайшем суку вздернут, как собаку бешеную.

Судорожно застегиваю пуговицы на камзоле. Что же делать?