Каприс для Кати

Сердце выскакивало из груди. Теперь Миша тащил ее за руку, а она только успевала перебирать ногами. Внезапно он остановился оглядываясь, и попинал снег. У самой земли Катя увидела полукруглое оконце, забранное в кованную решетку. Стекло было разбито, но решетка плотно прилегала к проему. Это было окно в подвал, или что-то похожее. Остатки осколков Миша несколькими ударами валенка столкнул внутрь, и они вдвоем начали дергать решетку. Кате казалось, что вот-вот их схватят. Но тут решетка поддалась, Миша столкнул Катю внутрь через образовавшийся проем, и ввалился сам, упав на земляной пол. Не прошло и полминуты, как ноги в тяжелых ботинках протопали мимо потайного окна. Не зная языка, Катя по интонации догадывалась, что немцы ругаются. Они долго не уходили, отдалялись и возвращались обратно. Катя прижалась к стене, мысленно прося высшие силы не позволить оккупантам найти их тайное убежище.

Она не умела молиться, но, от страха слова пришли на ум сами. "Господи, боженька! Пожалуйста, помоги нам, не позволь им нас найти! Пожалуйста! Пожалуйста!" Почувствовав рядом дыхание человека, Катя окликать его не стала, боясь выдать себя. Только протянула руку и нащупала холодную кисть. Она сжала пальцы, словно единение двух рук усилит мощность ее мольбы.

Девочка не знала, сколько прошло времени и только слушала, как оглушительно колотится ее сердце. Но вот на улице стихло, и Катя позволила себе пошевелиться.

– Ушли что ли? – услышала она Мишин шепот. Голос доносился от противоположной стены. Тогда кого она держала за руку?!

Мгновенно испугавшись, Катя пискнула и отбросила от себя неизвестную руку.

– Что у тебя там? – подозрительно спросил Миша, и Катя увидела темный силуэт – он двигался к ней.

– Тут кто-то есть! – дрожащим голосом ответила Катя.

– Кто тут? Говори, а то пришибу! – Миша произнес это так сурово, что Катя даже не сомневалась, он сейчас способен на это.

Глава 4

Незнакомец в углу тоненько всхлипнул. Это было так неожиданно, что у Миши разжались кулаки, а Катя, спотыкаясь, двинулась в сторону голоса. Тот, кто ревет, угрозы явно не представляет. Она нащупала голову с холодными ушами и мокрым от слез лицом, узкие плечи и длинные руки. Незнакомец сидел в углу на корточках и вставать не торопился.

– Ты кто? – спросила она у человека.

– Толя, – ответил ей срывающийся ломкий мальчишеский голос, – Толя Сурнин.

– А что ты тут делаешь, Толя Сурнин? – в свою очередь задал вопрос Миша.

Толя ответил не сразу. Он сопел, было понятно, что он борется со слезами.

– Я тут… Я… Они… Бабушку убили… А я… Я знаю, как спуститься в подвал. Ну вот, я и убежал…

– И сколько ты тут сидишь?

– Не знаю, – Толя всхлипнул, – кажется третий день.

– Третий день?! – Катя в ужасе вскинула руки к щекам.

В каменном ледяном подвале с земляным полом за три дня мальчишка мог заработать воспаление легких.

Она прошлась руками по фигуре мальчика. На нем было тонкое драповое пальто, ледяные руки торчали из коротких рукавов. Шапки не было. Катя стянула с головы котошапку и надела ощупью на мальчишку. Хорошо, что у нее есть капюшон на толстовке.

– Иди сюда! – она подтянула к себе мальчишку и обхватила его руками. Катя чувствовала, как дрожит измученный паренек. Ей стало его ужасно жалко.

– Ты же есть хочешь! – мысленно поблагодарив маму, она пошарилась в сумке, и достала ланч-бокс. Бутерброд пах просто восхитительно, и она проглотила слюну. Но мальчишка не ел три дня, а может и больше.

– Миша, как думаешь, можно чуть-чуть света?

– Можно, только где же мы его возьмем?

Катя достала телефон и включила фонарик. Яркости фонарика хватило на то, чтобы видеть друг друга.

– Это что у тебя? – Миша восхищенно смотрел на аппарат.

– Это? Телефон.

– Телефон? С фонариком?!

Катя посветила на незнакомого парнишку. Толя оказался худым до невозможности, угловатым мальчишкой лет тринадцати. Как она и думала, одет он был совсем не по погоде. Разломив бутерброд пополам, она протянула половину Толе, половину Мише. Миша взял свой кусок, в то время как Толя продолжал стоять, теребя завязки от шапки.

– Ну чего ты, бери, – ободряюще проговорила Катя, и мальчик неуверенно протянул руку и пошарил ею в пространстве. Толя был слеп. Она взяла холодную Толину кисть и вложила кусок ему в ладонь.

Толя начал есть, стараясь откусывать понемножку и не выглядеть слишком голодным. Не прошло и минуты, как половинка бутерброда исчезла.

– Вкусно, – первый раз за все это время улыбнулся мальчик.

– На, запей, – Катя открутила термос.

Чая хватило на всех. Сладкая горячая жидкость взбодрила и подняла настроение.

Катя подумала, что она ни разу в жизни не пила такой вкусный чай, и что мама, наверно, заварила его по какому-то особому рецепту.

– Надо отсюда выбираться, – проговорил Миша. Он ел будто нехотя, откусывая маленькими кусочками. Когда остался край шириной в два сантиметра, он всунул его Толе.

– На, доешь, не хочу больше, не выбрасывать же…

Толя поблагодарил почти шепотом и осторожно взял кусочек тонкими пальцами.

– Надо выбираться, – повторил Миша, – ясно же, что нет тут никаких твоих ворот…