Каприс для Кати

– Миш, – Катя тронула друга за рукав, – вы идите, а я, наверное, останусь. Поищу…

– Что ты собралась тут искать? – Миша яростно посмотрел на нее, – только смерть свою найдешь, и все!

– Но мы еще не всё проверили…

– Они взорвут монастырь, дура, и откуда бы ты ни была, ты туда точно не вернешься!

После этих злых слов в холодном воздухе повисла тишина. Катя вдруг ощутила внутри себя пустоту и горечь.

– Слушай, – Миша подошел ближе, – ну прости. Но тебе правда нельзя оставаться. И потом, твои ворота ведь не настоящие, не из дерева, не из камня, их невозможно разрушить. Откуда ты знаешь, может они не исчезнут после взрыва. Потом придем снова, будем ходить тут кругами, пока тебе не надоест, а?

– Да-да, конечно, – голос девочки звучал безжизненно, хотелось плакать.

Толя внимательно слушал. Он явно не понимал, что тут происходит, но не вмешивался.

Решено было идти, когда совсем стемнеет. Катя выключила телефон, заряда оставалось всего два деления, и она понимала, что подзарядить аппарат у нее явно возможности не будет. Когда синева зимнего вечера сменилась чернотой ночи, они осторожно вылезли из укрытия. Миша первым высунул голову, осмотрелся, подпрыгнул, лег на живот и ужом выполз из узкого оконца. Потом, придерживая решетку, протянул руку.

– Толя, давай ты первый, – Катя взяла мальчика за руку, потянула к оконцу. И заметила, что он что-то держит в руке.

– Что там у тебя?

– Скрипка, – негромко ответил Толя.

И правда, в руке он держал кожаный футляр, старый, потрепанный.

– Ну, давай сюда свою скрипку, я подержу.

Она кое-как вытолкала мальчика наружу, он совсем обессилел и слабо дрыгал ногами, пока Миша с одной стороны тянул, а Катя с другой толкала. Следом просунула футляр, и Толя, нашарив его на снегу, крепко схватился, словно это была самая большая его ценность. Впрочем, возможно, так оно и было. Опершись руками, Катя резко подпрыгнула, повисла на краю и выползла из щели. Отряхнувшись, она встала.

– С той стороны не пойдем, – Миша махнул туда, где они уже один раз наткнулись на часовых, – давайте в обход.

Дорога в обход заняла в два раза больше времени. Кроме этого, еще приходилось придерживать Толю, который то ли от трехдневного сидения взаперти, то ли от облегчения, совсем не мог идти, бесконечно спотыкался и падал. Однако, он ни разу не пожаловался. Наверно боялся, что ребята бросят его посреди снежной ночи.

Когда они наконец-то добрались до Мишиного дома, Катя обрадовалась. Хоть передохнуть в тепле. Потом вспомнила, что в доме чуть-чуть теплее, чем на улице и вздохнула. Ну хоть снега нет…

Ребята крадучись вошли в ворота, Миша задвинул огромный засов и впустил их в дом. Тихо тикали часы. И все-таки, в доме было теплее. Даже можно было расстегнуть куртку. Что она и сделала.

Миша задернул занавески, долго искал и нашел пару свечей. Зажег одну. Толя всё стоял у входа.

– Ну чего стоишь-то? Заходи! – Миша раздраженно прикрикнул, потом опомнился. – А, ч-ч-чёрт, забыл! – он взял Толю под руку, завел в комнату, усадил на диван, скрипку положил ему на колени. Толя обхватил футляр как ребенка. Миша посмотрел на мальчика. Тот так и сидел, как его посадили, теребя в красных обветренных руках Катину шапку.

– Что-то ты, брат, совсем плохо одет. Ну-ка погоди!

Миша откинул крышку стоящего тут же сундука и достал оттуда большие черные штаны, свитер и шарф.

– Это отцово, – сказал он, – тетка бережет. Но отцу может и не пригодится… – Миша на мгновение замолчал, потом тряхнул головой, будто прогоняя мысли, – а тебе надо, а то ты, парень, точно заболеешь.

Вдвоем с Катей они помогли Толе одеться. Вид у него был забавный. Огромные, не по размеру брюки и свитер крупной вязки сделали его толстым, как ярмарочный борец. Миша порылся в вещах, нашел шерстяные носки и откуда-то притащил старые, в заплатах, валенки.

– Ну всё, теперь точно не замерзнешь, – удовлетворенно кивнул он головой.

– Спасибо, – тихо прошелестел Толя.

Они наскоро поужинали холодной картошкой, запили еле теплой водой.

– Эх, сейчас бы еще твоего чаю, – мечтательно проговорил Миша.

Толя улыбался, но было видно, что он смертельно устал.

– Давайте-ка спать, утро вечера мудренее, – распорядился хозяин дома. – Толя, ты спи на диване. Катя, ты на кровати.

– А ты?

– А я на полу, – успокоил Миша. Он притащил с печки тюфяк, такой же старый, как все в доме, бросил его на пол и лег.

Катя присела на кровать. Откуда-то вынырнул кот, прыгнул на кровать, и, потоптавшись на одеяле, лег, свернувшись клубком. Свеча отражалась в его глазах и Кате казалось, что он все понимает.

– Миша…

– М-м? – сонно откликнулся Миша.

– А кота как зовут?

– Кота? – Миша немного подумал, – Пушок.

– Какой же он Пушок? – Катя хихикнула, погладив облезлый бок кота, – он же лысый почти.

– Ты бы от такой жизни тоже полысела, – ворчливо ответил Миша.

Да уж. У кота жизнь тоже была нелегкая. Решив, что раздеваться необязательно, она сняла ботинки, и, подтянув ноги к животу, моментально уснула.

Глава 5

Она проснулась от прикосновения, и, открыв глаза, тут же увидела Мишу.