Каприз

— А опыт отдельной личности, — настойчиво продолжал Пуаро, — невелик. Каждый должен понимать это и проявлять скромность. Скромность — качество ценное. Помню, во время войны на станциях вашей подземной железной дороги часто можно было встретить лозунг «Все зависит от тебя». По-видимому, он был составлен каким-нибудь выдающимся духовным лицом: но, на мой взгляд, это была опасная и нежелательная доктрина. Потому что она неправильна. Разве все зависит от какой-то, скажем, миссис Бланк? Если ей внушить эту мысль, это плохо скажется на ее характере. Она будет думать о своей важной роли в мировых делах, а тем временем ее ребенок опрокинет на себя чайник.

— Ваши взгляды весьма старомодны. Как же вы сформулируете свой лозунг?

— А мне не нужно его формулировать. В вашей стране есть старая поговорка, которая как девиз вполне для меня подходит.

— Какая же?

— «На бога надейся, а сам не плошай».

— Вот как… От вас не ожидал.

Казалось, заявление Пуаро Алека Легги позабавило.

— Знаете, что бы мне хотелось сделать в нашей стране? — продолжал он.

— Что-то несомненно грандиозное и неприятное, — улыбнулся Пуаро.

Алек Легги оставался серьезным.

— Мне хотелось бы убрать всех слабоумных — всех начисто! Не давать им есть. Ну хотя бы на период жизни лишь одного поколения. Разрешить кормить только умных… Представляете, какой был бы результат!

— Намного увеличилось бы число больных в психиатрических клиниках, — ответил Пуаро сухо. — Корни растению нужны в той же степени, как и цветы, мистер Легги. Какими бы прекрасными и большими ни были цветы, они погибнут, если разрушить корни. Леди Стаббс, вероятно, у вас была бы первым кандидатом в камеру для усыпления?

— Да, конечно. А какая польза от такой женщины? Что она сделала для общества? Были ли у нее в голове какие-нибудь мысли, кроме мыслей о нарядах, мехах или драгоценностях? Я спрашиваю, какая от нее польза?

— Вы и я, — произнес успокаивающе Пуаро, — действительно намного умнее, чем леди Стаббс. Но, боюсь, мы очень далеки от того, чтобы быть украшением для общества.

— Украшением!.. — фыркнул Алек.

Он хотел продолжать, но его прервали: в комнату через то же окно вернулись миссис Оливер и капитан Уорбартон.

Глава 4

— Вам нужно осмотреть путеводные ключи и другие атрибуты игры, месье Пуаро, — переводя дыхание, сказала миссис Оливер.

Пуаро поднялся и послушно пошел за ними.

Все трое прошли через холл и вышли в небольшую, просто обставленную, похожую на деловое помещение комнату.

— Фатальное оружие слева, — заметил капитан Уорбартон, показав рукой в направлении карточного столика. На его зеленом сукне были разложены маленький пистолет, кусок свинцовой трубы со зловещим ржаво-коричневым пятном, синий флакон с этикеткой «Яд», кусок бельевой веревки и шприц для подкожных впрыскиваний.

— Это — оружие, — пояснила миссис Оливер, — а это — подозреваемые.

Она протянула Пуаро напечатанную карточку. Он с интересом прочел:

Подозреваемые:

Эстелла Глин — очаровательная и загадочная молодая женщина, гостья

полковника Бланта — местного сквайра, дочь которого

Джоан — замужем за

Пистером Гэй — молодым ученым-атомщиком;

Мисс Виллинг — экономка;

Квайет — дворецкий;

Майя Ставска — девушка, туристка-пешеход;

Эстебан Лойола — неприглашенный гость.

С немым вопросом Пуаро повернулся к миссис Оливер.

— Весьма обстоятельный список присутствующих лиц, — заметил он вежливо. — Но позвольте спросить, мадам, что же должен делать участник соревнований?

— Переверните карточку, — подсказал капитан Уорбартон.

На оборотной стороне было напечатано:

Фамилия и адрес.

Заключение

Фамилия убийцы

Оружие

Мотив

Время и место

Основания для указанных выводов.

— Такую карточку, блокнот и карандаш для записи или зарисовки путеводных ключей, — стал быстро объяснять капитан Уорбартон, — получает каждый участник игры. Ключей будет шесть. До них добираются постепенно, от одного к другому, как и в игре с поиском клада. А средства убийства будут спрятаны в различных подозрительных местах. Вот первый ключ. Фотоснимок. Каждый начнет свой поиск именно с ним.

Пуаро взял небольшой отпечаток и, хмурясь, стал его разглядывать. Потом он повернул его вверх ногами и продолжал смотреть на него с недоуменным видом. Уорбартон усмехнулся.

— Остроумный снимок, не правда ли? — сказал он самодовольно. — Все чрезвычайно просто, если знаешь, что это.

Пуаро не знал, и ему было очень досадно.

— Окно с решеткой? — спросил он.

— Некоторое сходство есть, пожалуй. Нет, это часть теннисной сетки.

— А! — Пуаро снова посмотрел на фотографию. — Да, все понятно, когда вам скажут, что это такое! Вы правы.

— Многое зависит от того, как смотреть на вещи, — засмеялся Уорбартон.

— Вы совершенно правы.