Капризы и сюрпризы романтического воображения

Ей во всём помогают мама и папа.

Васенька всё так же пил пиво с креветками.

Он давно уже стал чемоданом без ручки, который нести тяжело, а выбросить жалко.

Как ни странно, Настенька его любит. Даже такого.

Но всему когда-нибудь приходит конец. Даже металл и тот со временем устаёт от напряжения.

В один из дней Настенька собрала вещи мужа в чемодан, подвела Васеньку к двери, поцеловала в губы, очень чувственно, – прости, любимый, я от тебя устала и поняла: это была твоя единственная, самая удачная сделка в никчёмной жизни. Увы, на сегодняшний день ты полный банкрот. На развод я уже подала, адвоката оплатила. Как же права была тётя Любочка, когда пыталась раскрыть мне глаза. Чтобы понять это, мне понадобились почти девять лет. Прощай, любимый. Надеюсь, ты справишься.

Случайный поцелуй

Машенька испугалась, неловко побежала на высоченных, по последней моде тонюсеньких каблучках, боясь, что сейчас этот страшный мужчина, с грубым шрамом через всю щёку, догонит её.

Сердце девушки трепетало, сама она задыхалась. Хорошо, что дальше улица ярко освещена, возле витрин с разноцветной иллюминацией тут и там стояли люди. Если что, она будет сопротивляться, громко кричать.

Она сама не знала, зачем пришла в этот поздний час в центр города. Какое-то неясное томление, ощущение одиночества и ненужности вот уже несколько дней не давало покоя.

Девушке не спалось. Она пребывала в состоянии беспросветной меланхолии, чувствуя пустоту в душе и гнетущие вибрации в теле.

Хотелось, чтобы хоть кто-нибудь развеял её тоскливое настроение, помог преодолеть гнетущую безысходность.

Наверно поэтому она и пришла сюда, где в любое время суток было полно людей, где резвились кампании молодёжи и влюблённые парочки.

Удивительно, но вид оживлённых, со счастливыми лицами людей, сделал многократно больнее.

Зачем она так нелепо вырядилась?

Этот, со шрамом, словно следил за Машей, повторяя маршрут её движения по улице.

Неожиданно он догнал девушку. Подкрался совершенно беззвучно, бесцеремонно взял за запястье, довольно больно, отчего её сердце сразу провалилось в чёрную бездну страха, развернул к себе и спросил, – сколько стоишь, малышка? За любовь такой красотки я готов отслюнявить, сколько скажешь.

Маша попыталась вырваться.

Мужчина был сильный. Стоял и улыбался, отчего ужасный шрам становился белым, заглядывал в глаза, не отпуская её руку.

Машенька от такого вопроса, обхождения и настойчивости, чуть не лишилась сознания.

Ситуацию  усугубляла темнота именно в этом месте.

По её телу пробегали волны дрожи, по позвоночнику тёк холодный пот, в ушах шумело, ноги подкашивались, отказываясь держать вертикально.

Мужчина довольно хмыкнул, перехватил запястье другой рукой, подзывая правой рукой такси.

– Тебе понравится. Я умею доводить малышек до точки кипения.

Машенька от отчаяния сделала единственно правильное в таком положении действие: ударила его носком туфли по голени, затем вонзила острый каблук в стопу.

Мужчина перенёс болезненные удары молча, но руку девушки отпустил.

Этого оказалось достаточно, чтобы добежать до громко веселящейся компании, а затем скрыться в магазине, откуда Маша принялась звонить Ромке.

Друг долго не брал трубку, что было не удивительно. В два часа ночи нормальные люди обычно спят.

Ромка ответил сонным голосом, в явно недовольной интонации.

– Алё!

– Ромочка, миленький, забери меня отсюда, пожалуйста! Мне так страшно.

– Машка, это ты? На часы смотрела?

– Не нужно ничего спрашивать, Ромочка. Он может меня отыскать. Тогда, не знаю, что он со мной сделает. Поторопись.

– Машка, ты чокнутая. Два часа ночи. Два. Кто страшный, почему? Ладно, жди. Куда подъехать-то?

Они дружили с начальных классов. За это время Маша сближалась и расставалась с кучей друзей и подруг. Каждый из них в своё время оставила на душе шрам предательства, подлости или коварства.

Лишь  Ромка неизменно был предан, честен и верен. Он умел дружить как никто другой. На него можно было положиться в чём угодно.

Маша всегда пользовалась этой дружбой, особенно не задумываясь о том, что не очень-то балует его взаимностью. Его присутствие и участие были привычными, обыденными, само собой разумеющимся.

Девочка звонила ему в любое время. Знала, что отказа не последует.

Ромка выручал всегда, порой ввязывался ради неё в опасные и весьма сложные ситуации. На этот раз он захватил с собой баллончик с перцовым газом и миниатюрный электрошокер.

Мали ли что там произошло, рассуждал юноша? На всякий случай.

Бледную как полотно подругу он отыскал в подсобке магазина.

Маша обхватила Ромку руками, зарыв лицо в ворот рубашки, завыла, расслабившись в его присутствии.

Никогда ещё она не была ему настолько рада.

Девушку лихорадило и знобило. Однако, в присутствии друга к ней медленно возвращалось самообладание.

Юноша прижимал её щуплое тельце, гладил по головке, шептал что-то дружелюбное, почти сюсюкал.

Вдыхая аромат Машиных волос, ощущая всем телом родное тепло, Ромка разволновался не на шутку.